целых фронтов. Кстати, они существовали с самого начала войны. Военный историк Волкогонов опубликовал, что в сорок первом и сорок втором годах до приказа 227 расстреляны за паникерство и трусость 160 тысяч человек, численность шестнадцати дивизий.
Роберт: В совокупности выглядит ужасно. Но расстреливали единицами, по несколько человек, отчего воинская часть не становилась небоеспособной. Напротив, для остального личного состава служило наглядным уроком. Было над чем подумать: побороть страх, погибнуть в бою или обесчестить семью.
Аркадий Львович: Официально заградотряды создавались по приказу 227. Но с первых дней войны вторым эшелоном, в тылу находящихся на передовой частей размещались войска НКВД. В их задачу входило не только вылавливать диверсантов, шпионов и дезертиров. Это были боевые части, которые при случае вступали в бой с врагом. Но основная задача – не допустить панического бегства и отступления.
Роберт: Видите. Было все: и предательство, и шпионы, и оставление позиций без приказа. С этим надо было бороться. Этому надо было противостоять.
Все разом замолчали. Каждая сторона осталась при своем мнении. Продолжать спор не имело смысла. После паузы заговорил Роберт:
– Сталин понимал и высоко ценил человека труда. Передовики производства, хлеборобы, получившие высокие урожаи, животноводы, устанавливающие рекорды по производству мяса и молока получали правительственные награды, их портреты помещали газеты, писатели посвящали книги.
Вольдемар: Что верно, то верно. Была поставлена задача – славить человека труда. Это рассматривалось как долг, священная обязанность всех видов искусства, включая кино. Сталин оказался талантливым режиссером. Главным режиссером советского кино.
Роберт: И не только кино. Сталин сумел подчинить своему влиянию и литературу, и музыку, живопись и скульптуру. «Рабочий и колхозница» Мухиной – воплощение образов советских людей, самоотверженно трудившихся в мирное время и беззаветно защищавших Родину в годы вражеского нашествия. Воспеть человека труда смогли только в Советском Союзе. И советские люди это заслужили.
Аркадий Львович: Помню, какое потрясение испытал, первый раз приблизившись к монументу. Поразили размеры, масштаб скульптуры на пьедестале невиданной величины. И гармония. Гармония тел, гордо и уверенно смотрящих вперед, в будущее. Серп и молот не простейшие, примитивные орудия труда. Это символы. Символы того, что советские люди, начиная с серпа и молота, создали современную промышленную и сельскохозяйственную технику, превратили страну в индустриальную державу. Вот только какой ценой!
Вольдемар: Не обошлось без преувеличений и искажений. Писатели грешили, приукрашивали своих героев. Получались слишком образцовыми.
Аркадий Львович: Там, где преувеличения переходили меру, произведения браковались, читатели их отвергали, а критики обвиняли в лакировании действительности. Это была третьесортная литература. Настоящим мастерам, классикам советской литературы удалось
