в этот период продолжалось единоличное правление Карла, высока вероятность, что режим значительно увеличил бы свои доходы, не спровоцировав появление большей оппозиции, чем при Кромвеле. Более того, если бы Карл продолжил избегать других крупномасштабных войн, ему не пришлось бы поднимать налогообложение до уровня, установленного в период Английской республики: повышение доходов в два или три раза в сравнении с тем, что он уже получал в форме корабельных денег, сделало бы Карла зажиточным королем.
Само собой, эти меры одобрили бы не все юристы. В частности, общество Линкольнс-Инн, где изобиловали обожатели сэра Эдварда Кока, без сомнения, дало бы арьергардный бой любому судебному постановлению, которое подтвердило бы право короны вводить налоги без одобрения Парламента. Однако если взглянуть на все юридическое сословие, победивший в войне 1639 г. король вряд ли встретил бы серьезное сопротивление коллегии. Юристы, как и политики, славятся своим подхалимажем власти, поэтому если бы режим Карла сохранился и после 1640 г., не стоит и сомневаться, что достаточное их количество пересмотрело бы свое отношение к новым фискальным сборам, чтобы обеспечить себе успех. Друг Лода Селден, трактат которого “Закрытое море” так полюбился при дворе в 1630-х гг., вероятно, столь же преданно служил бы победоносному каролинскому режиму, как он служил Парламенту в 1640-х[311]. На каждого неуступчивого юриста вроде Оливера Сент-Джона или Уильяма Принна всегда нашелся бы льстивый Булстроуд Уайтлок, готовый выслужиться перед режимом, одержавшим верх.
В период единоличного правления юридическое сословие действительно с характерной гибкостью адаптировалось к правительству без Парламента, прибегая к процедурам (таким как преступный сговор), которые в большинстве случаев позволяли обойти необходимость в законодательной базе. К 1640 г., как заметил профессор Расселл, натурализация иностранцев и изменение границ приходов остались едва ли не единственными задачами, с которыми “юристы не могли справиться без законодательной поддержки”[312]. Сложнее было бы отказаться от функционирования Парламента в качестве “связующего звена” между правительством и подданными. Тем не менее вполне вероятно, что в отсутствие новых парламентов региональные ассизы – регулярные встречи окружных судей с аристократами и джентри каждого графства – стали бы играть гораздо более важную роль в передаче местных жалоб, подобно тому как эту функцию приняли на себя французские парламенты после роспуска Генеральных штатов в 1614 г.[313]
Если бы Карл прожил столько же, сколько и его отец, он умер бы в 1659 г. Многое было под вопросом, однако оставалась хотя бы вероятность, что Карл I оставил бы своему сыну могущественное, обеспеченное, централизованное королевство, где оставшиеся в живых ветераны Палаты общин 1629 г., сидя у камина, рассказывали бы истории о ее беспокойных последних днях, с которых минуло бы целых тридцать
Tuck R.
Russell C.
Я благодарен профессору Оливье Шалину (
