туалета, а именно нижним бельём, даже таким передовым, как панталоны «ля Руж». И ещё, что она берёт с мужчин деньги за свидания, но это уже не вызывало у большинства светских московских львиц осуждения. А мужчины в узком кругу говорили, что товарищ Незабудка, бреет не только ноги. Многие отказывались верить, но компетентные товарищи уверяли, что товарищ Незабудка выбрита вся, и добавляли уважительно: «Выбрита, абсолютно, как жена монгольского воина, ни волоска, кроме как на голове». Многие, подогретые такими разговорами мужчины, хотели лично убедиться, что товарищ Незабудка похожа на жену былинных, свирепых воинов. Но Ракель Самуиловна, осознавая свою востребованность в романтическом плане, просила за возможность лицезреть монгольский стиль, умопомрачительные три червонца.
Что остужало пыл многих и заставляло говорить о ней, что она: «И не так уж она.., чтобы очень»…
В общем, половая значимость члена ГубСовета Читы товарища Незабудки в городе Москве была очень высока, и то, что в один прекрасный июльский вечер, в хорошем нэпманском ресторане «У Анри», что на малой Якиманке, в котором столы сервировали хрусталём, она сидела одна, было удивительным нонсенсом.
Народа в ресторане почти не было, а те, что были, больше пили и ели, чем интересовались женщинами. Ракель Самуиловна, сидела нога на ногу, белея роскошным бедром между чулком и платьем. Она курила папироску «Зефиры Кавказа» через длинный мундштук и мелкими глотками пила поддельный французский коньяк. Смотрела по сторонам и отказывалась верить, что сегодня её сети останутся пустыми. Но ночь была уже близко, услужливые официанты рассчитывали последних пьяных посетителей, а из всех кавалеров тут был только хозяин ресторана, нэпман Вилько, который следил за сбором выручки, и ничем другим не интересовался. Даже красивыми коленями и белым бедром красавицы.
И тут, когда сонный оркестр в последний раз заиграл модную песенку, и когда разочарованная сегодняшней охотой Ракель Самуиловна тушила окурок в пепельнице, и уже готова была требовать счёт, в дверях, услужливо распахнутых швейцаром в ливрее, появился ОН.
Это был настоящий мужчина, в светлом заграничном костюме, парусиновых туфлях, и почти белой шляпе с чёрной лентой.
Был он молод, высок, широк грудью, крепок ногами. Стоял с видом Наполеона перед сражением: руки в боки. И сдвинув на затылок шляпу, осматривал местность. И был, видимо, удовлетворён увиденным, так как белозубо улыбался. Оркестр взбодрился при виде нового посетителя, официанты корчили кислые мины в надежде, что он ничего заказывать не станет и им дозволено будет идти домой, а Ракель Самуиловна с интересом наблюдала за вновь пришедшим, и тянула из портсигара новую папироску.
За спиной пришедшего появился невысокий человек в хромовых сапогах в гармошку. Был он не стар, имел чёрный волос, азиатский лик и острые глаза. И выглядывал ими из-за плеча мужчины в шляпе. А мужчина в шляпе остановил свой взор на Ракель Самуиловне, и с военной решительностью направился к ней.
От
