дах учебы в Институте да мини-повесть «И Хрюкотали Зелюки…» о Розовом Детстве, рассказы, стихи и песни не в счет. И что? Да то, что остались неохваченными два года, что я отдал службе в нашей Великой и Непобедимой Армии, туды ее в качель! И об этом я, наконец, собрался написа́ть. Интересно? Нет, думаю, не всем. Но я все же рискну, время есть, если никто не захочет опубликовать – сам буду иногда перечитывать и вспоминать Молодость. Ведь Память – это главное.
Начнем, как всегда, с моего Батюшки. В августе 83-го он прилетел в отпуск из-за Кордона, узнав, что я бросил Институт после четвертого курса, и дождался, пока я вернулся из Питера от Матушки в начале октября. Тут он начал пылесосить мне мозги, но толку от этого было ноль, ибо отвертеться от Армии уже не было никакой возможности. Но повесток почему-то не было, Батюшка переживал, а я догуливал последние свободные деньки то с Лёликом, то с Джеггером, то с Джульеттой, то с Ледой. В конце концов, он улетел, весь на нервах, а я продолжал ОЖИДАНИЕ. И в один «прекрасный» день раздался телефонный звонок.
– На трубе! – брякнул я по привычке.
– Леон? – вкрадчиво спросила труба голосом «китайского хорька».
– Ну?
– Говорит капитан Китайский Хорек из Военкомата!
– Чтоб тебе яйца дверью прищемило! – хотел сказать я, но врожденная тактичность помешала мне это сделать, и я ответил очень вежливо: Хрен ли?
– А хрен в том, – ответил долбаный капитан, – что мы тебе уже пятую повестку посылаем, а ты – ноль внимания.
– Клянусь всеми кирзовыми сапогами мира, что никаких повесток я не получал!
– Верю! – откликнулся Хорек. – Приезжай послезавтра в Военкомат в кабинет №9 к ТОВАРИЩУ Толстых.
– Чтоб ты родил арбуз, – хотел сказать я, но вежливо положил трубку.
ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ 1. Не пугайтесь, друзья, у меня еще много будет лирических отступлений в этой Повести, так я решил ее РАЗНООБРАЗИТЬ, отказавшись от привычных разделений на Главы, Части, Серии и т.п.
Итак, весной 77-го (мы тогда заканчивали 10-й класс) ко мне подошел мой одноклассник Су́ра и предложил записаться в ДОСААФ на курсы вождения авто. Идея мне понравилась, мы выбрали день и рванули в Военкомат. И по воле случая зашли как раз в девятый кабинет, где работал с призывниками ТОВАРИЩ Толстых (фамилию которого тогда мы еще не знали). Мы изложили цель нашего визита, на что лейтенант «вежливо» ответил, что мы долбаные перцы и нам торопизза не надо (как говорят в Китае), а надо сначала закончить школу, а потом мы вас сами призовем и т.п. Чтоб тебя трамваем переехало, дружно подумали мы и отвалили. Ну и в сентябре, отгуляв лето и не поступив в Институт, я получил повестку, где мне предлагалось прибыть в кабинет №9 к ТОВАРИЩУ Толстых. Так я узнал фамилию этого Долдона. Ну, прибыл, вошел. Тут ТОВАРИЩ Толстых в вежливости превзошел самого себя. Не глядя на меня и продолжая бакланить по трубе, он ткнул пальцем в стенд на стене. Где я прочитал, что всем призывникам в ОБЯЗАТЕЛЬНОМ порядке нужно отучиться на курсах ДОСААФ. А отказ подобен смерти. Ну, и записался я на водительские курсы.
Ездить приходилось каждый вечер после работы на Кутузовский проспект, тоска там была жуткая, в машинах и моторах я не понимал ни черта, кое-как неделю промаялся, а потом меня послали в колхоз на две недели. Сами понимаете, отказаться я не мог.
Вернувшись, я приехал в ДОСААФ и обнаружил, что из списка группы меня благополучно вычеркнули, а восстановить нельзя, ибо мест нет. Я поехал в Военкомат, где ТОВАРИЩ Толстых грозил мне трибуналом за саботаж, записался в другую группу, но опять добравшись до ДОСААФ, обнаружил, что в списках меня нет, преп уверял, что ничего не знает и посоветовал опять ехать в Военкомат на разборки. А не пошли бы вы все в баню! – сказал я про себя и больше никуда не поехал. И вот что странно: никто и не заметил, что я отшланговал от святой обязанности, и смерть меня не настигла. Позже я был этому только рад, ибо попав в Армию, понял, что водиле служить хуже всех.
Итак, поехал я опять к дорогому ТОВАРИЩУ Толстых. Ну, не буду описывать подробно всю бодягу, связанную с призывом, медкомиссией и прочее, те, кто служили, все это хорошо знают, а остальным неинтересно. В конце концов, мне назначили день, когда я должен был явиться с вещами. Одного не могу понять: какой идиот придумал, что собираться нужно в шесть часов утра? Какой в этом глубокий смысл?
На Проводы я позвал всего двух человек: Маэстро и Джульетту. Маэстро притащил с собой кассетник и заявил, что не уйдет, пока не запишет все мои песни. Ну, на все ему бы и недели не хватило, но до четырех утра одну кассету мы дружно напели. Самое прикольное, что мой школьный друг в целях экономии пленки делал запись на второй скорости, благо на кассетнике была такая функция, но к моему возвращению уникальный аппарат благополучно накрылся, а второго такого еще не придумали – в результате, ту кассету мы так никогда и не прослушали, хотя она до сих пор где-то у Маэстро валяется. Смех! Под утро гости разошлись, а
