меня схватят, то убьют.
– Ты чокнутая баба, если полезешь к ним, – повысил голос Мишка, – Я думал, что глупых орионов уже не осталось, – он наклонился ко мне ближе, и его лицо закрыло собой все пространство. Я почувствовала его дыхание на своей коже.
– А ты, значит, самый умный, так получается? – я отодвинулась от него на безопасное расстояние и скрестила руки на груди, – Ум прям так и лезет из ушей, – он резко втягивает в себя воздух, его ноздри сердито раздувались.
Сейчас он сорвется.
Я его слишком хорошо знала и оказалась права.
– Дура! – выплюнул Миша, ударяя по столу, стакан подпрыгнул и упал на пол. Это привлекло внимание посетителей. Они начали оглядываться в нашу сторону.
– Я не заставляла тебя подслушивать мой разговор, – я спокойно отнеслась к его вспышке. Я знала, что скоро его отпустит. Так всегда было. Поэтому наши отношения ни к чему не привели. Он был слишком импульсивным. Я тоже.
– Ты сама мне только несколько минут назад говорила, что я слишком рискую! – закричал на меня Мишка и у меня болезненно сжалось горло, – Но сама не прислушиваешься к своим советам и идешь на смерть, – его зрачки расширяются и я видела в них свое отражение.
– Но у меня есть на это причины, – не сдалась я, – И тебе прекрасно о них известно, – Мишка замолчал и судорожно сглотнул, когда до него начало доходить, – У заказчика есть то, что спасет Тимку от приюта… – я крепко сжала ладони.
Именно это моя крайняя мера, если я не найду лекарство.
Приют был построен не так давно, брошенных детей становилось всё больше, матерям приходилось оставлять малышей прямо на улицах, потому что они были неспособны прокормить даже одного. Департамент был вынужден искать решение, не собираясь возиться с сопливыми детьми несовершенных.
Ещё одна жестокая реальность нашего мира.
– Ему будет становится только хуже и я не буду смотреть, как он умирает, – глухо сказала я, возвращаясь к перерванному разговору, – Как говорится, из двух зол…
– Прости, я не подумал, – Мишка провел ладонью по спутанным ветром волосам, – Я самый настоящий придурок.
– Не буду спорить, – я нашла в себе силы улыбнуться ему, замечая, что он краснеет, – Но говорил ты очень убедительно, – несколько минут мы просто молчим.
– Значит, ты уже всё решила? – еще раз спросил меня Мишка. Я кивнула и застегнула куртку, – Тогда я пойду с тобой.
– Нет, – я поправила капюшон, это действие помогло мне собраться с мыслями.
– Но я хочу, – упрямо повторил он.
– И зачем тебе это? – прищурилась я.
– У меня есть на то свои причины, – в его взгляде сквозила неприкрытая нежность.
Я открыла рот, но не знала, что сказать. Просто смотрела на его осыпанное веснушками лицо. Свет резко выключили и всё потонуло в темноте. Со всех сторон послышались ругательства, словно это для всех стало неожиданностью, а не
