там тоже не обнаружилось. – Белка замолчала ненадолго. Добавила: – Ну, в общем, и все о Горгоне. Рассказала обо всех наших высадках в подробностях и с впечатлениями. Двадцать три недели полевых исследований, по одной в каждой точке высадки, в соответствии с инструкцией. Теперь доволен?
– Ладно, будем считать, что рассказала, – смилостивился Андрей. – Не очень удачная вышла у вас экспедиция.
– Почему это? Мы же обследовали планетную систему – согласно полетному заданию. И никаких ЧП.
– Это замечательно, что у вас без происшествий обошлось. Но для приключенческого романа такой сюжет не годится.
– Ну извини, что мы вернулись живыми и здоровыми! Надо, чтобы половина экипажа там полегла, да?
– Боже упаси! Но понимаешь, в глазах землян вы – косморазведчики, звездопроходцы, – вы все герои. А герои должны совершать подвиги, работа у них такая.
– А Круминь говорит: за подвигами только клинические идиоты гоняются.
– Правильно он говорит. Со своей точки зрения. Он начальник экспедиции, он за людей отвечает, ему эти подвиги – одна головная боль. Но в вашей профессии самая будничная работа в чем-то героическая. Честно говоря, я и пытался это уловить в твоих рассказах. Хоть что-то.
– Ага, а месяц на экваториальном плато – это тебе не подвиг? Сниться эти базальтовые плиты начали. Едва глаза закрываешь – красно-бурая каменная пустыня до горизонта, и миражи в раскаленном воздухе.
– Может, и подвиг, но какой-то он очень уж однообразный получился. Высадились, установили регистрирующую аппаратуру, собрали образцы… Рутина!
– Рутина, значит? Конечно, куда уж нам до вашей, полной интересными приключениями и подвигами писательской жизни!
Белка отвернулась, надула губы. Обиделась. Андрей прикусил язык – зачем ляпнул? И слово какое противное выскочило, «рутина». Где только выкопал такое?
Теперь они шли молча, почти в полной тишине. Только изредка хрустнет веточка, попавшая под ногу, да дятел где-то вверху выбивал раскатистую барабанную дробь. Краем глаза Андрей засек движение: рыжая белка разбирала упавшую на землю шишку. Заметила людей, застыла, повернув навстречу удивленную мордочку. И вдруг молнией взлетела по стволу, исчезла в ветвях. Андрей осторожно потеребил ладонь подруги.
– Ну чего еще? – недовольно буркнула та.
– Видела, как твоя родственница по деревьям скачет?
– Ой-ой-ой, остряк доморощенный! Сейчас я твоего родственника найду!
Она покрутила головой, но никакой живности больше не наблюдалось. Отчаявшись увидеть в густых ветвях хоть что-то, поинтересовалась ехидно:
– А какая это птичка поет?
– Дятел.
– Сам ты дятел! Прислушайся! Слышишь? Соловей?
– Нет, не похоже… Хотя… Нет, не знаю. Определенно могу сказать, что это не кукушка!
– Да уж, соловья от кукушки любой отличит. А я думала,
