улыбкой поймал ее взгляд и что-то сказал, затем повторил, заметив у собеседницы наушники. Девушка, торопясь, снова нажала на “паузу”.
–Извините?
–Вы так тщательно меня изучаете, что я чувствую себя неловко от такого внимания красивой девушки, – он добродушно рассмеялся и прикрыл книгу, зажав страницу, где остановился, пальцами и положив закладку сверху.
Саша смущенно улыбнулась и опустила глаза. На карточке, что он использовал вместо закладки, было изображено здание, которое она хорошо знала, но не могла вспомнить откуда. В голове молниеносно стали возникать воспоминания домов друзей и гостиницы, в которых она останавливалась, но не одно из них не было похоже на этот большой серый кирпичный куб.
Мужчина заметил ее интерес и, взволнованно вложив закладку между страниц, захлопнул книгу.
–Не волнуйтесь, – чуть заикаясь от волнения, произнес он теплым низким голосом, и, торопясь, встал, прижав дипломат к груди. – Это всего лишь визитка.
Саша встревоженно подняла глаза, пытаясь понять, чем могла так его напугать. Возможно, она теряет хватку общения с психологически несломленными людьми, ненароком задает неуместные вопросы или слишком навязчиво изучает. В продолжающихся попытках вспомнить, где же она видела то здание, что было изображено на карточке, девушка пожала плечами и проводила взглядом вышедшего из вагона мужчину. Потом вновь включила музыку, окунаясь в ностальгические переживания и волнения, что сопровождали ее каждый раз по пути домой.
5.
«Дом-это там, где нас любят», – гласил плакат на стене в коридоре, всегда встречающий гостей. Однажды услышав эту истину от своей однокурсницы, судья Том Фроззи твердо решил, что повесит эти слова в коридоре своего дома, который построит для любимой семьи.
Сейчас, спустя около 20 лет, дом был построен, а эти душевные слова меньше навевали тепло и уют, а больше – тоску. Перед глазами всплывали студенческие годы, окрашенные в нежные цвета забытых проблем и яркие огоньки глаз той, которая ни на миг не осталась забытой в его сердце. На фоне однообразных оттенков юности ее глаза, губы, голос были единственным ярким созвездием. Эти слова были данью прошлому и делали его большой дом на толику уютнее, не смотря на одиночество комнат и отсутствие звонких детских голосов.
Посещая свой дом в очередной раз, он закрывал дверь, каждый раз устало садился на обувную лавочку напротив плаката, вчитывался и прислушивался к себе. Пока в нем отзывались чувства, Том продолжал верить, что живет, и гордился принятым одиночеством.
Однако сегодня в нем бешено колотилось сердце и без воспоминаний, навеянных ее словами: на заднем сиденье автомобиля, что остался на парковке у Суда, оказалась папка с делом, которое завтра ему предстояло вести, сидя в судейском кресле. Квалификации Тома Фроззи не хватило, чтобы стать одним из Главных судей, но на месте консультанта он чувствовал себя гораздо комфортнее. Его жизнь заключалась в поездках из города в город с отсутствием ежедневных заседаний
