материалы о подавлении революции 1848–1849 годов, различных войнах в противоборствующих коалициях оседали у меня только в личных блокнотах, не для официального текста. Зато сколько я нашел интересного и доброго в отношениях между нашими народами! Оказывается, издавна развивалась торговля – все, чем были богаты обе стороны, все пускалось в обмен. Запомнился мне в связи с этим любопытный оригинал прошения «к Царю-батюшке Петру I майора в отставке Ивана Кудеярова, главного поставщика токайских вин Двора Его Императорского Величества». В документе содержалась просьба «о высочайшем позволении выдать свою дочь за иноземца – мадьяра, не дворянина, но сына боевого офицера П. Ракоци – весьма расположенного к России». И рукой Петра I была наложена резолюция: «Разрешаю»40.
Вот, подумал я, нам бы чтить деяния предков, да торговать пушным и другим нужным товаром в обмен на фрукты и вино (что, правда, частично делалось, однако явно недостаточно), а не обмениваться в основном оружием и теми материалами, которые необходимы для военно-промышленных комплексов обеих стран.
А какие живые связи и истинно добрососедские творческие контакты налаживались во все времена между мастерами культуры Венгрии и России, Будапешта, Санкт-Петербурга и Москвы! Конечно, многое из памяти стерлось, а любые записи мы обязаны были сдавать в ЦК. Но, как сейчас помню, с восхищением рассматривал я работы знаменитого венгерского графика Михая Зичи (Zichy Mihály), долгое время жившего в России и с одинаковым мастерством иллюстрировавшего произведения Петефи, Аранья, Мадача, Пушкина, Лермонтова и даже Руставели41.
Обычно после того, как был собран материал, необходимо было писать проект речи, а затем учитывать замечания людей из «мозгового центра» – идеологических отделов ЦК: пропаганды, науки, литературы, международного отдела и других. Большинство из рецензентов Венгрию знали мало, но зато настолько поднаторели в бумаготворчестве по части написания разного рода всяческих постановлений и резолюций ЦК, стандартных выступлений членов Политбюро и секретарей ЦК на любую тему, что я диву давался, как из моего «сырья» получалось все складно и на должном международном уровне.
Так что написание мною речи Ворошилова было обыденным, заурядным, рутинным делом. Только наивные люди думали у нас, что все творения вождей писались ими. Для этой работы в любых учреждениях – партийных и государственных, от Политбюро ЦК КПСС до райкомов и райисполкомов – существовал огромный штат помощников, в основном из журналистов.
Главные руководители страны в большинстве своем были, мягко выражаясь, интеллектуально слабы для написания чего-нибудь путного, большинство из них не имели законного высшего образования. Микоян, например, не умел писать по-русски42, а у Хрущева не было даже среднего образования и т. п.
Среди всех «мозговиков» больше всех нравился мне талантливый редактор Иван Тихонович Виноградов, как мы его звали – «Тихоныч». Он был сангвиник, нередко
