сейчас же переговорю с вашим отцом. А вы любите меня?
– Вы еще спрашиваете…
Я закружил её в танце. Тут же я подошёл к профессору и попросил его на пару минут удалиться куда-нибудь для конфиденциальной беседы.
Мы прошли в его тёмный кабинет, он включил настольную лампу, сел за стол и предложил мне расположиться в кресле. И я ему выложил всё, как есть. Профессор некоторое время молчал и выглядел совсем ошарашенным.
Затем он спросил:
– А что думает Дина?
– Дина согласна.
Он смущенно кашлянул в кулак, крякнул и приготовился произнести свой знаменитый монолог:
– Для меня это, конечно, большая честь, что ты просишь руки моей дочери, более того, я не мог бы и мечтать о лучшем зяте, чем ты. Но всё же я прежде всего должен к тебе обратиться как к коллеге. Правильно ли ты поступаешь, связывая свою судьбу с женщиной так рано?
Услышав это заявление, я открыл рот от удивления.
– Профессор, что вы такое говорите? – воскликнул я. – Вы можете мне сказать, что ваша дочь еще юная, что ей рано замуж. Но мне-то, слава Богу, уже скоро будет двадцать семь лет.
– Я об этом и говорю, – молвил профессор, смущенно кашлянув, – для нее супружество вполне нормально, на Востоке женщины выходят замуж еще раньше ее возраста. Этим летом, когда она сдаст все экзамены в училище и получит диплом, вы могли бы и пожениться. К тому же весной ей исполнится семнадцать лет. Но речь сейчас идет о тебе. Мне кажется, что тебе рано еще жениться.
– Боже мой, но почему, профессор? – воскликнул я, ударив ладонью по письменному столу от нетерпения.
– Если ты хочешь знать мое мнение, так и быть, я с тобой поделюсь им. Ты очень талантливый ученый, я постоянно читаю в научных журналах с большим интересом все твои статьи об истории борьбы женщин за свои права. Разумеется, ты будешь для моей дочери идеальным супругом, и она может стать тебе хорошей женой. Она знала, кого выбрать, – профессор усмехнулся и продолжил, – но я боюсь единственного, что, женившись, ты растратишь свой талант.
Я выразил мимикой лица свое удивление.
– Ты пойми, как только мы связываем себя с женщиной, все наши цели отдаляются от нас на такое недосягаемое расстояние, что то, чего мы могли бы сделать за год, максимум полтора, становится недосягаемым нам в течение всей нашей жизни. К какому бы порядку мы себя дома ни приучили, к женскому мы никогда не привыкнем, потому что этот порядок хаотичен и постоянно обновляется. Только-только вы привыкаете к определенной обстановке и расположению мебели, как бац, и опять всё меняется. На место дивана становится шкаф, диван передвигается к письменному столу, а сам стол меняется местами с пианино. Они постоянно завладевают нашим сознанием и внутренней организацией, и вы сами не замечаете, как оказываетесь у них в руках. Вы устаете бороться и подчиняться их стилю жизни. Они оказывают большее влияние, чем мы, на ваших детей, потому что, в основном, это они занимаются их воспитанием. И дети незаметно становятся их сторонниками
