возможно в первую очередь благодаря различию в положениях национальных налоговых систем, о чем мой хороший друг Владимир Гидирим написал эту объемную книгу. Однако это лишь часть картины. Если копнуть глубже, то экономить на налогах при совершении трансграничных деловых операций можно прежде всего потому, что сами государства соревнуются в предоставлении иностранным налогоплательщикам наиболее выгодных условий. Привлечение свободного капитала всегда было предметом жесткой глобальной конкуренции. Любая нормальная экономика хочет обеспечить себе постоянный приток иностранных денег. Страны соревнуются за такие деньги всеми доступными способами. Один из инструментов конкуренции – заманивание нерезидентных инвесторов низкими налоговыми ставками или вовсе безналоговыми возможностями. Я имею в виду совсем не офшоры: основная налоговая конкуренция идет не между высоконалоговыми странами и оффшорами, как это может показаться на первый взгляд.
Например, не для всех очевидно, но факт, что в США до сих пор есть возможность элементарно структурировать глобальные инвестиции через местные компании и не платить вообще никаких налогов. Излюбленные формы для глобального инвестирования – компании с ограниченной ответственностью (LLC–Limited Liability Company) с партнерами-нерезидентами и трасты. Великобритания не отстает – там можно создавать ограниченные партнерства (LLP – Limited Liability Partnership), прозрачные для налогов, и законно не платить с доходов вообще ничего, при этом пользуясь всеми благами британской правовой инфраструктуры. Канада предоставляет нерезидентам возможность использовать свои структуры для глобальных инвестиций (LP с партнерами-нерезидентами не платят канадских налогов) по той же модели. Помимо этого там можно создавать трасты в пользу нерезидентов. Отметилась в этом бизнесе и Новая Зеландия: трасты в пользу нерезидентов там не подлежат местному налогообложению.
Состоятельных физических лиц-иностранцев основные индустриальные державы заманивают не меньше, чем Кипр и Мальта, которые недавно внедрили очень привлекательные инвестиционные программы гражданства. Но даже и в США существует возможность в некоторых случаях сохранять статус нерезидента (non-resident alien) для лиц, не имеющих грин-карты и пребывающих в США по неиммиграционным визам, и платить налог только с местного, а не с общемирового дохода. В Великобритании можно жить много лет, но при этом продолжать числиться т. н. «недомицилированным резидентом», благодаря чему из общемирового дохода в Британии будут облагаться налогом только деньги, фактически переведенные в страну. В Канаде многие наши соотечественники получают паспорт, а потом сразу выпадают из-под местного налогообложения, становясь нерезидентами. Или живут в Канаде, но все основные активы продолжают держать в «пред-иммиграционных» трастах, благодаря чему Канада не претендует на налог с накапливаемой там прибыли.
Неизбежная половинчатость мер против искусственного перемещения налоговой базы приводит к тому, что на каждое новое требование рано или поздно находится адекватный ответ. Как пример, каждый год растут требования к наличию реальных экономических причин для построений, используемых в схемах международного налогового планирования. Формально эти требования нацелены на то, чтобы льготами пользовались только те, кто имеет добросовестную причину открывать бизнес именно в льготной стране. Неформально же все понимают, что почти всегда первична не страна, а эффективная налоговая ставка. В ответ на требование о необходимости наличия «деловой цели» в схемах и структурах международного инвестирования, растет целая новая индустрия искусственного (но очень обоснованного) создания такой «деловой цели». Целые отделы специалистов аргументируют, что экономический климат Ирландии настолько лучше американского, что именно оттуда корпорации Apple удобнее управлять своими патентами и получать роялти, при этом почему-то переместив налоговое резидентство своей ирландской компании на Бермудские острова. А секьюритизационными SPV основных инвестиционных банков удобнее управлять именно с карибских островов, но никак не из Лондона и Нью-Йорка.
Как только для использования льгот по директивам ЕС и международным налоговым соглашениям стало требоваться реальное присутствие компании в соответствующей стране, так сразу же в странах с удобным налоговым режимом выросла целая индустрия симуляции такого присутствия («substance»). В начале 2000-х годов, находясь на Кипре, я удивлялся, зачем партнеры одной из крупных аудиторских фирм лично вложились в строительство очень странного бизнес-центра в г. Никосия: он весь состоял из малюсеньких офисов с отдельными входами. Работать в кипрской летней жаре там было невозможно, но открывался он не для работы, а для сдачи в аренду кипрским компаниям, принадлежащим нерезидентам. Им уже тогда надо было симулировать «substance» на Кипре: иметь отдельный арендованный офис (адрес которого должен был отличаться от «адресов массовой регистрации»), повесить вывеску с названием компании рядом с входной дверью, провести телефонную линию и так далее. К концу второго десятилетия XXI века требование «substance» стало универсальным, и к сегодняшнему дню только ленивый русский олигарх не переселил хотя бы пару своих сотрудников на Кипр. Ходят там, загорают, создают
