лать дальше. Понимаю только, что сегодня я убил человека».
Он сидел на полусгнившем стуле, тщательно выводил строки.
За окном полдень. Время казалось чрезмерно скоротечным, поскольку много произошло за день: инцидент, что привёл к смерти обидчика, погоня стражи, бегство в лес. Он изгой. О возвращении думать бессмысленно. Нужен другой план действий. Придётся выживать всеми силами, особенно в опасном лесу, куда охотники отряжаются исключительно дружинами, а он один в изветшалом деревянном доме, где витал путридный запах, что казался омерзительным настолько, точно смерть влачила несчитано эпох. Должно полагать, хижину в адамовы веки покинули сверженцы. Вполне вероятно, что они были растерзаны или съедены местными животными.
Он продолжил писание: «Звери здесь и вправду очень опасны… Чего только стоят гигантские абнауаю1! Их силе и свирепости можно только позавидовать! Ужасные создания, у которых человеческие уши и глаза, а всё тело покрыто длинной шерстью похожей на щетину. На груди у них есть стальной топорообразный выступ, что является смертельным оружием. Их ещё в городе называют «лесные люди». Я бы так не сказал – в них человеческого почти ничего нет. Я относительно благодарен одному абнауаю только за то, что он избавил меня сразу от трёх городских стражников, когда они преследовали в лесу. Но было страшно видеть, как он с ними расправился. Зверь с громким рёвом выскочил, лапой швырнул одного стражника в ближайшее дерево, второго он просто раздавил двумя лапами. А третьего прижал и рассёк стальным выступом пополам: на земле образовалась кровавая куча внутренностей несчастного. Такого я никогда не видел, а ведь это произошло на моих глазах. Мне невероятно повезло, что я до сих пор жив. Хотя, как мне кажется, одна встреча с абнауаю и мне конец».
День клонился к вечеру, вежливо уступал сцену сумеркам. Грузные тучи медного оттенка, словно расплавленный металл, исподволь застилали полотно небесной тверди и утаивали ласкательное светило весны.
Он встал со скрипнувшего стула и принялся искать по пыльным ящикам и шкафам какой-нибудь источник света. После недолгих поисков удалось найти маленькую свечку уже бывшую в употреблении. Показалось странным, что она выглядела, будто ею кто-то недавно пользовался. Сунул руку в карман рубахи, достал оттуда кусок кремня, кресало и трут. Благо, что всегда имел необходимые принадлежности для разведения огня. Бережно положил на стол сушёный гриб, ударил кресалом о кремень – раздался характерный звонкий звук, искры вцепились в трут, и тот начал неспешно разгораться. Взял свечу, поджёг, а гриб затушил и оставил на столе, где писал дневник: «Мне пришла в голову мысль о том, что в нынешней ситуации научиться проявлять и контролировать новую силу – моя самая важная обязанность. Но как это сделать? Мне нужен тот, кто занимается магией. Может, он даст мне понять что-либо. Правда, где я найду мага в этом лесу? Это вопрос. Да, это вопрос жизни и смерти на самом-то деле! Меня съедят, убьют или я сам умру от бездействия. Только без паники. Выход нужно искать срочно. Сейчас лучше отдохнуть. Но как после всего этого я буду спать. К тому же…».
Как с неба свалился, зазвучал в ушах протяжный скрип. Он вскочил со стула, когда услышал, как входная дверь захлопнулась. В руке так и осталось перо. Монотонные твёрдые шаги говорили: вошедший незнакомец подозревал, что у него гость. Близко, настолько близко, что неизвестный слышал сбитое дыхание. Один безупречный удар. Только один!
В дверном проёме предстала перед взором высокая худощавая фигура. Парень попытался кинуться на неизвестного, но тщетно – руки и тело, будто кто-то держал, что не позволило шевелиться. Один миг, и тело с головы до пят обездвижено. Перо выпало из руки: чернильные пятна крошечными окружностями растеклись на полу. Кровь застыла в жилах: настроился положить жизнь.
Перед ним возник седовласый старик в чёрной как вороново крыло мантии. Взгляд свинцово-туманных глаз прожигал насквозь, лик выглядел анемичным: краше в гроб кладут. Впалые морщинистые щёки, растрёпанная копна волос на плечах, продолговатый похожий на лодку нос. Он скинул капюшон, тонкие губы промолвили спокойным, в то же время пугающим, голосом:
– Достопочтенный, по какому праву вы проникли в мой дом?
В остолбеневшем состоянии парень не мог издать ни единого звука. Потерял дар речи. Старик, тем не менее, интеллигентно продолжал и смотрел прямо в глаза:
– Извольте объясниться.
Внутри похолодело от взгляда. По телу извивающейся змеей пробежала дрожь. Он не знал, куда сейчас себя деть.
– Вы поэт? – старик подошёл к столу. – Не возражаете, если я прочту?
Неведомая сила отпустила. Он испытал облегчение, мог говорить и одновременно силился вуалировать чувство тревоги в дрожащем голосе.
– Нет, я не поэт, – сглотнул слюну, пересохло в горле. – Читайте.
Старец взял дневник тощими известково-белыми руками, принялся за чтение. Взгляд сначала явился нахмуренным
Абнауаю – в абхазской мифологии гигантское свирепое существо, отличающееся необычайной физической силой и свирепостью.
