глазницами сквозь тягучий туман. Возле ног лежит скрученное полено, я пытаюсь рассмотреть его. Хочу закричать, но не могу, это не полено… а замёрший иссохший подросток. Его открытые зрачки покрыты слоем льда, и они смотрят на меня. Наконец я делаю шаг вперёд и иду к своей цели. Там меня ждут…
Я шагаю к подъезду дома и захожу в открытые ворота. Света нет, только луна и звёзды на небе. Почти наугад ногами прощупываю бетонные ступени и поднимаюсь на второй этаж. Вот тут, за этими дубовыми дверями, надеюсь там ещё живы и меня ждут… начинаю пинать по дереву. Гулкий грохот раздается по всем этажам, эхом отскакивая от стенок.
– Дядя… это ты? – прожурчал неуверенно тихий, детский голосок.
– Да… – скрипнул замок и дверь открылась.
– Мы думали, что ты уже не придёшь…хм… – всхлипнул комок из одежды и тряпок, где-то в этом ворохе проступило худющее лицо, перемазанное сажей и грязью. В руках у него горит огарок свечи.
– Куда я денусь… – кашу с хлебом я тащу на кухню. В квартире потеплей, но все равно холодно. Я сажусь на деревянный стул, возможно, он последний остался в целом доме, остальные ушли на растопку «буржуйки» – Где малой?
– Спит, вчера мы «керзачи» нашли, полдня варили и ничего, даже вкусно было… – я вижу жадный взгляд на принесённую снедь, но знаю так же, что до утра её никто не тронет. Котелок и буханку я кладу на стол. Боюсь спросить, с кого стянули эти самые «керзачи», – …а три дня назад за нами бежал дедушка с ножом, но он был очень слаб и упал. Санитары его потом погрузили в сани…
Пока мне ребёнок рассказывает о пережитом за неделю, я смотрю на обклеенное газетами окно. Лицо Сталина грозно смотрит на меня сквозь свои кустистые брови.
– …А ещё вчера бомба упала на соседнюю улицу и теперь нет школы… – в словах почувствовал нотки злорадства, я глянул на мальчика. На меня смотрел череп, обтянутый кожей, улыбался ли он или нет, нельзя было разобрать. Оох, эти блестящие, большие глаза, они смотрели на меня, как на бога. В груди закололо, и к горлу подступила горечь.
– На, ешь! – из кармана я вытащил красное яблоко и протянул пацану, – и не спорь!
– Но… – мальчишка хотел возразить, ведь, по его мнению, это яблоко можно растянуть на пару дней, знаю наперёд его слова.
– У меня есть второе, для брата! – я вытащил из другого кармана ещё один плод, – этот ему, утром пусть ест! Ну а с кашей да хлебом ты знаешь что делать… Ну всё… мне пора!
– Дяденька, спасибо! – малыш подошёл ко мне и обнял. Меня окутал аромат дыма, нечистого тела и мочи. Думаю, с этого момента, смесь этих запахов будет ассоциироваться с Питером. – Ты ещё придёшь?
– Конечно, малыш! Через неделю… чего бы мне это не стоило…
И быстро вышел из квартиры, по щекам катились слёзы. Месяц, ещё месяц осталось им продержаться, а значит, ещё четыре раза мне предстояло сделать эти вояжи. Ну и холод, я поежил плечи. Приходилось терпеть эти ограничения по весу, выбор небольшой: шорты да каша с хлебом, либо теплая куртка с подкладом…
Хлопок,
