дурного. Я прекрасно обхожусь без костылей и внутренних предохранителей. А вот моральным уродам эти предохранители, к сожалению, необходимы.
– Значит, большинство – моральные уроды, – не спрашивал, но соглашался Артём с лёгкой вопросительной интонацией.
– Чёрт их знает, скорее они просто остановились в развитии на детском уровне, когда надо непременно обещать конфетку или пугать ремнём, – сказал Эликс. – Возможно, это генетика. Для таких людей и существуют эти понятия – совесть, раскаяние и прочее. Но беда в том, что они любят навязывать свои рабские принципы абсолютно адекватным и здоровым людям.
– Отец, – произнёс Артём и коротко посмеялся в сторону, – когда мы с ним ещё много общались, любил меня подкалывать твоей фразой, что у тебя нет совести.
– Эх, папка твой… На самом деле с ним я давно стараюсь уходить от подобных разговоров. Как вы там с ним, кстати? – осторожно спросил Эликс.
– Машину ему отремонтируют по страховке, – понурился Артём. – Всё, что нужно было сказать друг другу, мы сказали спустя неделю. Руки пожали, как положено. Сейчас всё нормально. Разве что видеться меньше стали.
– Мы с ним виделись недавно, разговаривали. – Эликс с задумчивой серьёзностью глядел на Артёма. – У него сейчас не самый лёгкий период в жизни. Это с работой по большей части связано. Как там Яна? Я, когда приглашал её, не стал, конечно, спрашивать…
– Нормально всё, – отрезал Артём. – Она будет сегодня.
Эликс, будто в нерешительности, отвернулся. Артёма это сконфузило сильнее, чем если бы он устремил на него пытливый немигающий взгляд.
– Я никогда не принимал твоего убеждения, что быдлом рождаются. Значит, если человек недостаточно развит в интеллектуальном и духовном плане, то он безнадёжен? И дети его обречены быть такими же?
– Может быть, дело и не в генах, – сказал Эликс. – Но вот воспитание однозначно играет решающую роль. Представь ребёнка, воспитанного отцом, у которого единственное дело в жизни – это его работа в офисе или у станка. Из развлечений – только телевизор, спорт и шашлыки. А единственный способ решать проблемы – это насилие. В том числе и по отношению к ребёнку. Вряд ли у такого ребёнка есть шанс вырасти в полноценную личность. Хорошо ещё, если его воспитывают дома, но нередко такие дети скрываются от родителей на улице, где встречают куда более крутых учителей, которые им всё чисто-конкретно о жизни разъясняют. Тогда и подавно дело пропащее. Тебе, Артём, с твоим отцом ещё очень повезло. Я разделяю многие твои претензии к нему. Он бывает резок, авторитарен. В чём-то он очень закомплексованный человек. Но он никогда, это я точно знаю, не пытался насильно перекроить тебя под стать себе. Он давал тебе возможность развиваться самостоятельно в том возрасте, в котором, извини меня, иные предки своих детей вообще за людей не считают. Он тебя не понимает, но, скажу по секрету,
