друг друга, устремились вперёд.
Друзья очутились на базаре впервые и пришли почти к самому закрытию. Мама-Кошка, которая на радостях из-за возвращения чёрного котёнка Питча и поросёнка Тутла решила угостить их хорошим обедом, послала друзей на базар, наказав им купить капусты, свеклы, петрушки, луку и всего остального, из чего в конце концов получается отличный борщ.
Дорога до города была длинной, и вот почему: по пути чёрный котёнок Питч гонялся за бабочками и только после укоризненного взгляда поросёнка Тутла продолжал ровно минуту идти спокойно, чтобы, увидев другую бабочку, тут же броситься за ней.
Поросёнок Тутл по дороге вспоминал песню, которую спел ему недавно знакомый Соловей, пробовал сыграть её на дудочке, но у него почему-то получались звуки, очень похожие на мычание коров пополам с собачьим лаем, и поэтому он был не в духе.
Друзья пришли в город, когда солнце ещё сидело на островерхой крыше старой часовни, свесив тонкие ножки-лучики на улицы города, беззаботно болтая с маленькими птичками, порхавшими в розовом небе.
Небо в этом городе было розовым потому, что, во-первых, это был сказочный город, а во-вторых, из-за того, что в городе обитали очень счастливые жители, которые никогда не знали горя и бед.
Как ни нравилось поросёнку Тутлу и чёрному котёнку Питчу любоваться замечательным розовым небом, но времени до закрытия базара оставалось совсем мало, и они поспешили за покупками. В самом центре базара возвышался над рядами рыжий усатый Продавец, похожий на высокий подсолнух, а перед ним горой лежали огромные кочаны капусты – как раз то, что наказала им купить Мама-Кошка.
– Скажите, пожалуйста, сколько стоит вот этот кочан? – поросёнок Тутл указал на огромную капустную голову, которая лежала сверху и была поэтому отлично видна.
– Ха-ха-ха, – отозвался рыжий усатый Продавец, широко раскрыв рот и весело зевнув, – пятью восемь – сорок, пятью девять – сорок пять, трижды девять – двадцать семь…
Наверное, он продолжал бы так бормотать себе под нос всю таблицу умножения, если бы поросёнок Тутл не нашёл способ, как заставить его остановиться: когда тот начал «семью восемь – …», поросёнок Тутл тут же громко подсказал, подмигнув чёрному котёнку Питчу:
– Тридцать два!
Рыжий усатый Продавец так удивился, что на целую минуту забыл закрыть рот, а оттуда выпорхнула маленькая юркая Птичка-считалочка и, благодарно кивнув друзьям, мигом взлетела на островерхую старинную башню по соседству с базаром и принялась громко скликать подруг на посиделки – они назывались так потому, что все новости птички-считалочки любили обсуждать, чинно рассевшись на цепях и колёсах старинных башенных часов; и когда самое большое колесо кряхтя подгоняло самую большую стрелку к одной из двенадцати цифр, наступала очередь той рассказчицы, которая оказывалась на самом верхнем зубце самого большого колеса.
Теперь Птичка-считалочка
