– Россия и Китай.
Что касается экстремистских организаций, то среди них, вполне естественно, выделены «Аль-Каида» и ИГИЛ.
Нельзя не отметить, что в военной стратегии среди этих двух источников угроз на первое место ставятся именно ревизионистские государства. Причём считается, что эта перспектива сохранится на обозримое будущее: «…сегодня и в обозримом будущем мы должны уделять больше внимания вызовам со стороны государственных игроков». Это предсказание можно интерпретировать двояко: или как близорукость, когда в США долго не понимали или не хотели признавать, что главной угрозой становится ИГИЛ, или, напротив, как сознательное утверждение, означающее, что для США ИГИЛ – это угроза локальная и краткосрочная, а «ревизионистские государства» – угроза трансрегиональная и долговременная. Если верна вторая интерпретация, то это вызывает особое беспокойство.
Ещё один примечательный пункт военной стратегии: вероятность вовлечения США в межгосударственную войну с участием другого крупного государства оценивается как низкая, но уточняется, что эта вероятность возрастает.
Новацией являются рассуждения о «гибридной» разновидности конфликтов, которая предоставляет возможность смычки двух главных источников угроз для США. И здесь тема России вновь выходит на первый план. Эта разновидность делится на три подвида:
1. Государство использует свои вооружённые силы под личиной негосударственного игрока (пример – действия России в Крыму);
2. Использование военной силы негосударственным игроком приближается по своему эффекту к действиям государства (пример – ИГИЛ);
3. Использование военной силы государства совместно с негосударственным игроком (пример – действия России и сепаратистов на востоке Украины).
И, наконец, третий вопрос: «Что я должен делать?». Здесь США оперируют понятием «базовых национальных интересов»[19]. В этом можно было бы усмотреть определённое внутреннее противоречие: США называют себя глобальной державой, но в своих действиях отталкиваются от национальных, т. е. от достаточно локализованных интересов. Чтобы разрешить это противоречие, США традиционно используют концепт «американской исключительности» или «незаменимого лидерства», фактически ставя знак равенства между своими национальными интересами и интересами мира в целом. Это наглядно прослеживается по следующим формулировкам – «международный порядок, поддерживаемый лидерством США»[20] или: «международный порядок зиждется на присутствии ВС США в ключевых точках по всему миру».
C военной точки зрения все стратегические документы США опираются на тезисы четырёхлетнего прогноза министерства обороны (2014 Quadrennial Defense Review). В нём сказано, что ВС США должны быть готовы и способны одновременно обеспечить: защиту национальной территории; проводить антитеррористические операции; сдерживать агрессию со стороны государственных субъектов как минимум
Enduring national interests.
A rules-based international order advanced by US leadership.
