всегда были сложными, очевидно, такими они останутся и впредь. «Ты заслоняешь мне солнце», – говорил Диоген Александру Македонскому в IV в. до н. э., а воспитателем последнего был Аристотель. Прошло почти две с половиной тысячи лет, и появился манифест Б. Рассела и А. Эйнштейна, взывающий к разуму политиков. Затем учёные стремились сделать мир лучше в рядах Пагуошского движения, на Дартмутских встречах[4] и т. д. Мир прошёл через эпоху «просвещённых монархов», включая Екатерину Великую. Школа научного коммунизма в XIX–XX вв. претендовала на окончательное решение того, как сделать мир счастливым и свободным от насилия и войн. Позже идея «конца истории» повторила эту попытку с противоположных мировоззренческих позиций.
Прежние механизмы глобального регулирования уходят в прошлое, уступая место новым проектам и практикам. Эти процессы происходят на фоне снижения их управляемости, роста неопределённости и дестабилизации обширных регионов планеты. В условиях формирующегося полицентричного миропорядка усиливается конкуренция в деле создания современной системы глобального управления.
В этих условиях в центре научных дискуссий находятся феномены глобализации и глобального регулирования, их взаимосвязь. Если первый феномен мы рассматриваем как данность, которая находится в непрерывном развитии, то второй – как «большую идею», которой предстоит либо ещё воплотиться в жизнь, либо остаться недостижимой[5]. Если прибегнуть к сознательному упрощению, то глобальному управлению / регулированию (в отличие от неуправляемого и хаотичного мира) можно придать три конфигурации: с пирамидальной структурой, ярусной и сетевой.
В первом случае цель состоит в том, чтобы одному-единственному субъекту международных отношений играть роль бесспорного лидера, другими словами – гегемона. Во втором – чтобы создать коллективную систему управления миром, в котором последний делится на несколько категорий более влиятельных и менее влиятельных, но формально равных государств. Организация Объединённых Наций стала первой в истории человечества достаточно успешной попыткой направить развитие международных отношений по этому руслу. Создание ООН и современное международное право, тем не менее, не привели во второй половине прошлого столетия к активному развитию полицентризма, ростки которого длительное время были подмяты соперничеством двух сверхдержав. После окончания холодной войны утверждение полицентризма как жизнеспособной и эффективной системы стало зависеть от способности международного сообщества выстроить глобальное управление или по хорошо знакомому ярусному принципу, но на новых принципах, или по более амбициозному и новаторскому – сетевому.
Попытки воплотить в жизнь одну их трёх перечисленных конфигураций не предпринимались ранее XX столетия. До него мир был глобальным с точки зрения освоения европейцами водного и сухопутного пространства Земли. Но наиболее мощные образования – империи Нового
В отдельные исторические периоды удавалось с разной степенью успеха создавать в международных отношениях механизмы регулирования (но не управления), среди которых за последние два столетия можно выделить «концерт держав» и биполярный мир. В последние десятилетия идёт поиск механизмов регулирования международных отношений в условиях складывающейся полицентричности. Главный вопрос в том, по какому из нескольких возможных сценариев она будет развиваться.
