это не образец самой ни что есть унылой жизни?
Затем я обращаюсь к незнакомому мужчине за соседним столиком, что с ужасом смотрит на меня:
– Вы со мной не согласны?
Незнакомец поднял газету так, чтобы его лица не было видно.
Смех. Громкий и ничем не сдерживаемый смех Джона заставил меня опомниться и вернуться в реальность, где подобные речи нежелательны.
Мужчина за соседним столиком нервно поднялся и покинул кафе.
– А говорили, будет скучно, – весело сказал Джон, берет кофе.
– Это соперничество за самый чистый дом и лучшее платье… Такие условия создали для себя сами женщины, – с гневом говорю я и ложка впилась в пирожное. – Если бы они были заняты настоящей работой, тогда не осталось бы времени для подобной ерунды.
– Под работой, вы имеете в виду, компанию? Промышленность, – Джон будто насмехается.
– Трудно представить женщину в должности бухгалтера или инженера? – серьезно спрашиваю я. – Да даже занятую сборкой… чего угодно в цехах!
– Тогда кто будет занят воспитанием детей? – парирует он.
– Няня и школа, как пример. В зависимости от обстоятельств. Вы со мной не согласны?
– Нет, – уверено заявил Джон. – Женщине не место ни в компании, ни в производстве, она должна радоваться жизни, ждать своего мужа и воспитывать его детей. Работа – не привилегия, а обязанность всякого мужчины. Я в этом убежден!
Этот спор не имеет смысла. Только подумала над этим и Джон вдруг спрашивает.
– Кем вы себя видите?
– Вы о работе? – уточнила я, потому как вопрос прозвучал достаточно таинственно.
– Да.
– Да все равно! Не в этом суть… – глубоко выдохнула я. – Поймите, Джон, я не хочу жертвовать свою удивительную, единственную жизнь на нелепую гонку идеалов. В том, что я говорила, смысл именно в этом.
– Но вы уже в гонке. Что вы будете делать?
– Уступлю первенство тем, кому это нужно.
Джон улыбнулся, неожиданно тепло.
– Вот вы и ответили на свой вопрос, – выдерживает многозначительную паузу. – Но сделайте одолжение, прежде всего себе, и будьте готовы к той жизни, которую выбрали. Если придется возвращаться к прежним устоям – будет больно.
В словах Джона по-прежнему улавливаю скрытую мысль. Смотрю на мужчину и спрашиваю:
– Вы о чем-то намекаете?
– Я мог бы предложить вам поддержку.
– Что именно вы предлагаете?
– Стать моей любовницей при хорошем содержании, – прямо говорит Джон. Натыкается на мой хмурый взгляд и спрашивает:
– Вам кажется это оскорбительным?
– Нет, – удивительно, но я сказала правду. – Вы не сказали ничего, что могло бы оскорбить меня. Просто, я не понимаю, какой в этом смысл?
Теперь удивлен Джон.
– Вы не обещаете мне абсолютный выход из положения, – рассуждаю я. – Ваша поддержка будет
