проследовал по языку суши, частично поросшему тростником и травой, и решительно пошел вперед в поисках прохода, по которому они смогли бы выбраться в какое-нибудь безопасное место.
Граф и два его спутника укрылись за стволом дерева, то ли рухнувшего от старости, то ли поваленного молнией, и возобновили стрельбу, убив двух офицеров, командовавших полусотнями.
Алебардщики, испуганные устрашающей меткостью этих выстрелов, снова бросились в заросли трав, не находя возможностей для атаки.
В этот момент они определенно не благодарили правительство, лишившее их огнестрельного оружия.
Тем временем граф и его товарищи продолжали довольно частую стрельбу, а Буттафуоко продолжал нащупывать путь по болоту, казавшемуся бесконечным.
Он очень боялся наткнуться на зыбучие пески, которые если уж захватывали добычу, будь то человек или животное, то уж не отпускали ее никогда. Буттафуоко выломал палку и шел по воде, проверяя этой палкой дно. Вдруг граф увидел буканьера, возвращавшегося бегом, с радостным лицом.
– Ну и что? – спросил сеньор ди Вентимилья, стреляя из аркебузы в точку, где он увидел шлемы алебардщиков.
– Нашел проход, – ответил буканьер. – Может быть, он неширокий, но для нас этого хватит.
– А кайманы?
– Не забивайте себе голову этими тупыми животинами. Они не причинят нам много неприятностей. Зарядите аркебузы и следуйте за мной! И все время будьте готовы к нападению собак!
Граф и его товарищи поспешно перезарядили ружья, а потом последовали за буканьером, бежавшим вдоль обнаруженного им языка твердой земли.
Две собаки, увидев убегавших врагов, воспрянули духом; испанцы, со своей стороны, поняли, что преследуемые уходят из окружения. Они поднялись и в бессильной ярости замахали алебардами.
Через полминуты беглецы достигли оконечности твердого выступа.
– Шпаги из ножен и берегите заряды! – крикнул Буттафуоко.
Граф и два его спутника… возобновили стрельбу, убив двух офицеров, командовавших полусотнями.
Собаки уже настигали их, подгоняемые криками хозяев. Граф, сохранявший изумительное хладнокровие, вонзил свою шпагу в широко раскрытую пасть первого пса, просунув ее до половины корпуса, тогда как Мендоса и гасконец смело атаковали другую собаку. Двойной визг дал Буттафуоко понять, что оба опасных противника получили по заслугам.
– В воду, сеньоры, – сказал он, – и будьте очень внимательны, идите прямо за мной, потому что справа и слева от вас простираются зыбучие пески. Кто оступится, попадет на них – больше не выйдет. Если испанцы будут преследовать нас, стреляйте в них время от времени, но по одному. Кайманами займусь я.
Они вошли в тинистую болотную воду влажной саванны, погрузившись до пояса, и почти перестали обращать внимание на испанцев, быстро продвигавшихся по твердой земле в надежде схватить беглецов или увидеть, как тех затягивают предательские пески.
Буттафуоко
