и непредсказуемых встреч он не любил.
Неуверенной походкой он вошел в комнату.
– Входите, входите, – кивнула лысеющая голова, возвышающаяся над широким деревянным столом. – Садитесь, пожалуйста.
Хозяин указал на стул напротив.
В офисе, в отличие от приемной, был полный порядок и почти футуристический дизайн.
За спиной адвоката тянулись полки книг, без пыли, с матовыми стеклами. На столе – белый блестящий ноутбук, надкушенное огненно-красное яблоко; рядом – стандартные семейные фотографии и канцелярская подставка для ручек. Адвокат Стушберг сидел в высоком черном директорском кресле. Кресло напротив тоже выглядело так, что на него можно сесть не боясь.
Паркетный пол.
На стене – дипломы, фотографии с министрами и даже одной топ-моделью с застывшей улыбкой.
Кондиционер.
Бен сел и положил на пол сумку, которая немного раскрылась, как обычно. Полсекунды помедлил, потом опомнился и протянул руку через стол.
– Здравствуйте.
Стушберг пожал его вялую руку.
– Здравствуйте, – сказал он. – Спасибо, что зашли. Я так понимаю, что мой звонок был для вас большой неожиданностью.
Бен пожал плечами. Он никогда не знал, как отвечать на то, что и так само собой разумеется.
Адвокат положил руку на стол.
– Ладно, – сказал он и постучал пальцами по столешнице. – Значит, так.
Он развернул к Бену фотографию, которая лежала на столе:
– Узнаете, кто это?
Бен наклонился и поправил очки:
– Э-э-э… справа – вы, мне кажется.
– Верно.
– А слева, если я не ошибаюсь, – Хаим Вольф. Вы оба здесь моложе, чем сейчас.
Стушберг улыбнулся и покачал головой.
– Гораздо моложе, – сказал он. – Эта фотография сделана лет сорок назад, когда мы оба были молоды и красивы. Но я рад, что вы узнали нас обоих. Особенно Вольфа.
– Вольфа? Так это из-за него я здесь?
– Мы с Хаимом Вольфом встретились всего за два месяца до того, как был сделан этот снимок, и могу сказать, что уже через пятнадцать минут этот парень мне понравился. Он был старше меня лет на пятнадцать, но, несмотря на разницу в возрасте, мы подружились. За многие годы мы набедокурили вместе немало, но почему-то в последнее время связь между нами практически прервалась. Я понятия не имел, что с ним. И вдруг год назад он позвонил мне. Я узнал, что он живет в доме престарелых, что у него нет родственников и к нему никто не приходит, что дела у него шли… как бы сказать… не лучшим образом.
Бен хотел сказать, что еще совсем недавно думал, что Хаим Вольф – один из самых здоровых и жизнерадостных стариков, которых он когда-либо встречал; и вот неделю назад узнал, что тот умер во сне. Но человек, сидящий напротив него, говорил так вдохновенно, что встревать и грузить его фактами не хотелось.
