бассейна.
4
Мадам Вентор тащила за собой маленькую сумку-тележку, ее колеса погромыхивали на плитках дорожки, шедшей через кладбище.
Вечерело, воздух немного остыл, дышать стало легче. Перед своей обычной вечерней прогулкой она решила, что пора сходить на кладбище, как она давно себе обещала, – но, как видно, свернула не туда и теперь бродила между надгробий и щурилась, чтобы в сумеречном свете отыскать, куда же, черт побери, Хаим Вольф решил спрятаться на этот раз.
Наконец, вспомнив маршрут и найдя нужный поворот, она увидела в конце дорожки свежий холмик. Быстро подошла к нему, волоча за собой тележку, встала рядом с недавней могилой – и тяжело отдышалась. Наверху холмика был воткнут шест с картонной табличкой, а на ней всего два слова: «Хаим Вольф».
У могилы уже кто-то стоял.
Высокий и худой, рубашка висит. Тощая шея, торчащая из воротника, изрытое морщинами лицо. Он ссутулился, нагнув голову над могилой, взгляд был устремлен на табличку – можно было подумать, что это убитый горем родственник покойного. Но то, как он сжимал в руке трость, выдавало в нем силу и решимость действовать.
Он не опирался на палку, как это обычно делают старики. Он держал ее по-другому: так трость хватают, чтобы воткнуть ее в землю, оттолкнуть от себя земной шар, чтобы земля точно не полетела вдруг на тебя.
– Как дела, Гершко? – спросила мадам Вентор.
Профессор Ишаягу Гершковиц поднял на нее глаза.
– Вентор, – сказал он и улыбнулся, – где ты была все эти годы?
– Все там же, – ответила Вентор. – Мог бы зайти поздороваться, пройдоха.
– Ты же была занята, зануда.
– Чем, индюк? Походами к проктологу?
– Ты же ухаживала за мамой, – ответил профессор Гершковиц. – Я занимался тем же. Это отнимает уйму времени.
– Идиот.
– Старая перечница.
Так они стояли несколько минут и смотрели на могилу.
– Рад тебя видеть, Вентор, – сказал наконец старик, все еще пялясь на табличку.
– И я тебя, Гершко, и я тебя, – отозвалась Вентор.
– Ну вот и Вольфик ушел, – сказал Гершко.
– Да, видишь как. Там, наверное, условия лучше, – ответила Вентор. – В конце концов все туда уходят.
– Надеюсь, ему там хорошо.
– Я уверена. Он всегда знал, ка́к хорошо провести время. Если народ там не сообразит – он всех научит.
– Вот ведь как, – вздохнул Гершко. – После всего, что ты делаешь в жизни, все, что от тебя остается, – это горка песка. Интересно, вспомнит ли кто-нибудь потом, сколько места на самом деле занимал человек, который тут лежит.
– Части Вольфика находятся в куче разных мест, у кучи разных людей внутри, не забывай.
– Я знаю. И все-таки. Грустно, знаешь ли, смотреть на этот холмик.
– Точно так же можно сказать обо всех, кто здесь лежит, – сказала Вентор. – Тысячи мраморных досок с именами, а за каждым таким именем кроется
