Вадимом, который, впрочем, бегал за ней с завидным постоянством и даже через десяток лет был по-прежнему рабски предан жене.
– Что думаешь делать завтра? – спросила ее Лариса.
– Утром смотаюсь на кладбище, – ответила Милена. – Где-то слышала, что покойников, переночевавших первую ночь, принято навещать. Поедешь со мной?
– Поеду, но с тобой или без тебя – не знаю, – отозвалась Лариса. – За эти дни я очень устала. Давай созвонимся.
– Хорошо. – Милена обняла ее и поцеловала в щеку. – Ты тоже молодец. У меня всегда были стальные нервы, а ты у нас натура утонченная, интеллигентная. Я не ожидала, что ты так героически продержишься. – Она улыбнулась Геннадию и дотронулась до его плеча: – Гена, если мне понадобится твоя помощь, могу я на тебя рассчитывать?
– Ты еще спрашиваешь, – откликнулся Геннадий.
Женщина поправила растрепавшиеся волосы:
– Спасибо. Возможно, и обращусь. До свидания, ребята.
Она зашагала к автобусной остановке. Лариса и Геннадий отправились ловить такси. Им это быстро удалось, и минут через десять они уже стояли у подъезда. Красовская чувствовала: Геннадий не прочь зайти в гости, но не напрашивается из деликатности, однако не пригласила его. Ей хотелось принять душ и, вытянувшись на диване, остаться наедине с воспоминаниями. Мужчина словно понял ее настроение и грустно улыбнулся:
– Ну, пока?
– Да, спасибо тебе. – Она повернулась, чтобы уйти, но Геннадий окликнул ее:
– Во сколько заехать за тобой завтра? Мы ведь собирались на дачу. Или ты передумала?
Она покачала головой, и Быстров залюбовался медным отблеском в ее волосах.
– Нет, не передумала. Сам понимаешь, мне ничего не остается делать, кроме как продать антиквариат. Давай поедем утром. Сделаем все свои дела и заскочим на кладбище.
– Хорошо, часов в десять тебя устроит?
– Вполне.
– Тогда до свидания. – Он сделал движение, словно собираясь поцеловать ее руку, но передумал.
Кивнув, Лариса быстро пошла к подъезду. Геннадий смотрел ей вслед.
Квартира в который раз встретила ее тишиной, и Лариса подумала, что никогда к ней не привыкнет. Скинув туфли, женщина прошла в ванную, приняла душ и, накинув халат, опустилась на диван. Черные глаза Стаса с фотографии в траурной рамке глядели пристально и печально.
– Вот и все, Стасик, – вздохнула Лариса. – Вот и все, любимый. Господи, ну почему ты так со мной поступил? Зачем ты меня оставил?
Муж не отвечал, и она легла, но тут же вскочила. Снова пронзительный звонок городского телефона.
– Стас, это не ты, правда? Это не ты! – шептала она, подходя к аппарату. – Ты не станешь надо мной издеваться.
Телефон продолжал отбивать колокольный звон, какой-то не праздничный, а похоронный, и Лариса заставила себя поднять трубку:
– Слушаю!
В ухо опять кто-то задышал,
