style="font-size:15px;"> Но яркий летний солнечный день исчез внутри отделения психиатрической больницы.
Двери мне открыл охранник. Старшая медсестра выдала мне белый халат, на три размера больше моего, и выдала квадратный ключ, похожий на те, которыми пользуются вагоновожатые в трамваях и проводники в поездах. Коридор отделения был абсолютно пустым. Все двери в палаты были наглухо заперты.
Я со своим намерением помогать и желанием вдохнуть жизнь в это угрюмое место открыла первую дверь, вошла внутрь и поздоровалась со всеми. Я просто сказала громко и радостно: «Здравствуйте!».
Откуда-то из полумрака палаты, еле передвигая ноги, шаркающей походкой, вышла женщина. На самом деле в ней невозможно было узнать женщину, поскольку у неё практически отсутствовали волосы, у неё не было зубов и она была очень худой.
Глухим, и совершенно безжизненным голосом она спросила:
– Что вы делаете?
– Я здороваюсь с вами, – ответила я.
– С нами никто никогда не здоровается.
С этими словами она развернулась и «растворилась» во мраке психиатрической палаты.
Вот тебе и первый рабочий день. Из яркого солнечного дня в холодный мрак сырого склепа.
Я узнала позже, что эта женщина была главным конструктором одного из уральских заводов. Её сдала в психушку дочь.
В областной психиатрической больнице ей делали электрошок – совершенно варварскую процедуру, выжигающую мозговую ткань, которая делает человека безвольным и слабоумным.
Я видела стопку карточек с записью её истории болезни, в полметра высотой. И ей ничто не помогло. Или, можно сказать по-другому – ей ничем не помогли. Всё становилось только хуже и хуже и хуже.
Тяжёлое ощущение усиливалось ещё и тогда, когда эта женщина начинала читать Шекспира наизусть на английском языке.
Но когда вы хотите помочь человеку, всё же вы кое-что можете сделать, даже если вы это делаете интуитивно.
В медицинской академии преподаватели, профессора психиатрии, рассказывали нам, что мы должны общаться с пациентами. Мы должны слушать и стараться понять их. Разумеется, понять с высоты медицинских знаний.
Порой это бывает очень не просто, особенно когда пациент находится в тяжёлом неврозе.
Дело в том, что невроз характеризуется тем, что человек говорит очень много и очень долго, и порой у вас нет ни сил, ни времени во всём этом не только разобраться и понять, но и даже дослушать до конца.
Но в этом-то и есть умение и искусство врача психиатрической специализации – уметь выслушать, при этом понять, что было сказано, и действительно разобраться в том, что с пациентом не так и как ему помочь.
Вот один из примеров.
К нам привезли женщину. Она была напряжена и явно настроена крайне антагонистично. Взгляд исподлобья приятной беседы не предвещал.
Привёз
