начал устанавливать отношения.
– Почему?
– Они – местные. Общение с ними дает ключ ко многим местным практикам.
– Мне показалось, что они учатся у тебя.
– Они могут осуществлять коллективные практики. А у меня они учатся многому тому, что сначала я понимаю с их помощью.
Уже много раз после встреч с эвелнами задумывался о них. Удивлял резкий контраст между их поведением в городе и на побережье. Ушедшие[20] эвелны производили впечатление сильных, уверенных в себе, даже излишне уверенных, спокойных молодых мужчин. Так оно и есть.
Из школьного курса «Истории Магаданской области» знаю, что они никогда не платили дань царю и почти триста лет воевали костяными луками и каменными копьями с казаками-землепроходцами. Одновременно – столетия воевали с гораздо более многочисленными якутами на Западе, эскимосами и индейцами на Востоке. Именно в войне они изобрели кольчуги из висячих костяных пластин и тяжелые луки из китового уса. Из-за этих кольчуг (пули не брали) казаки потом сто лет считали эффективным только рукопашный бой. До сих пор можно встретить остатки казачьих острогов, которые укреплены куда массивнее, чем форты американских солдат, воевавших с индейцами. Местных никто никогда не покорял. Лишь после того, как умный царь повелел прекратить войны и организовывать ярмарки, казаки смогли беспрепятственно выходить на северное побережье Тихого океана.
Эти эвелны – прямые потомки тех, и вряд ли кому улыбнется воевать с ними здесь. В то же время в городе они выглядят неуверенно, почти любой жулик или хулиган видит в них жертву. Они стараются ни с кем не связываться, слишком многое, на мой взгляд, могут стерпеть. Если же будет перейдена черта и их терпения, то реакция станет отсроченной и неадекватной. Например, стрельба или поножовщина в ответ на слова или удар рукой, нанесенный восемь дней назад. После этого дорога в город заказана.
Шаман похож и на эвелна, и на современного городского мужчину. Лицо его морщинисто и обветрено, темно-коричневое от жесткого местного ультрафиолета и ветров. Или от рождения. Он уже в том возрасте, когда черты лица «закрывают» национальные признаки. При первой встрече я бы дал ему от сорока до шестидесяти.
– Ты кто по национальности?
– Никто, и звать меня никак; так, одинокий странник[21]. (Смеется).
– Ну а все же?
– Метрик не было, спросить поздно.
– Местные думают, что ты эвелн?
– Хоть горшком назови.
– Почему они так теряются в городе?
– Не теряются, не успевают.
– Как это?
– В привычной ситуации они действуют на основе понимания так, как им кажется правильно. В городе не чувствуют, что правильно. Соответственно не могут вовремя принять решения о действии.
– Часто кажется, что они боятся.
– И такое, наверное, бывает. Хотя реже, чем у городских.
– Но они часто уступают в ситуациях, подчиняются.
– Для
Никто из людей, связанных с морем, не говорит, что по морю «плавают», только «ходят».
Один из знаковых ответов заключенных.
