«Здорово, стрелок!». А тот, по свидетельству Эрсберг, заявил ему: «Я не стрелок, я – товарищ!»
«Однажды, – рассказывает Кобылинский, – Император надел черкеску с кинжалом на поясе. Солдаты увидели это и подняли страшный шум: «Надо обыскать задержанных; у них есть оружие!» Не знаю как, но я сумел урезонить эту банду наглецов. Потом я пошел просить Императора отдать мне кинжал, объяснив ему, что произошло. Он мне его отдал…»
Позднее солдаты переключили внимание на единственное развлечение Императорской семьи – на ледяную гору… Увидев однажды, как на нее поднимались государи, желавшие проводить старых верных солдат, оставшиеся ночью ее срыли.
В первый день новогодних праздников, во время литургии диакон, по приказанию священника Васильева, пожелал долгой жизни императору по старой формуле. Я не знаю, почему Васильев поступил так; его личность остается непонятной для меня. Но это вызвало бурю среди солдат. Они постановили убить священника, и епископ Гермоген был вынужден удалить его на время в монастырь. Тогда злоба солдат пала на Императорскую семью, и они решили запретить ей посещать церковь. «Пусть молятся дома!» И с большим трудом Кобылинскому удалось вырвать у них решение, чтобы семья посещала церковь в большие праздники.
В своем дневнике графиня Гендрикова отмечает:
«27 января. В церкви не были. Солдаты постановили пускать в церковь только по большим праздникам.
15 февраля. Солдатский комитет не позволил нам и сегодня пойти в церковь.
17 февраля. Вчера и сегодня службы дома».
Службы дома осуществлялись под присмотром солдата, и они проходили не без осложнений. Однажды солдат услышал в молитве имя Святой Царицы Александры, не понял смысла молитвы и поднял скандал. Кобылинский едва утихомирил его.
Также без всякого видимого повода солдаты решили выселить людей из свиты и прислуги, живших в доме купца Корнилова, и поселить всех в доме губернатора. Так и было сделано.
А еще они долго обсуждали вопрос о снятии погон с офицеров. Они потребовали через Кобылинского, чтобы Царь снял свои. Кобылинский, чтобы избежать этого оскорбления Императора, попытался урезонить солдат. Те грозили применением силы. И Император вынужден был подчиниться.
Однако я должен сказать, что рядом с солдатами, отравлявшими жизнь в Тобольске, были и другие, как и в Царском Селе, движимые иными чувствами по отношению к государям. Вот что рассказывает Теглева:
«Они делились на два лагеря: одни относились к семье хорошо, другие – напротив. Когда дежурили первые, Император ходил к ним в караульное помещение, разговаривал с ними и играл в шашки. Алексей и великие княжны часто сопровождали его».
Эти солдаты скрывали свои чувства от товарищей, но они тайно приходили выразить их царю в его кабинет.
Показания Кобылинского:
«Когда хорошие солдаты, настоящие, покидали Тобольск, они тихо поднимались в кабинет Императора, чтобы попрощаться и
