единственный из рода, который столетия поддерживает порядок в империи. Вы богаты и влиятельны. Кому вы передадите всё это? Если умрёте или захотите уйти… на «ту сторону»? У вас должен быть наследник, господин. И вы это знаете.
Эш откинулся на спинку обитого бархатом диванчика и болезненно поморщился.
– Дикон. Ты меня расстраиваешь.
– Прошу прощения, господин. Может быть, рассказ о той девушке вас отвлечёт? Кажется, она вам очень понравилась. Вы так настойчиво пытались узнать, кто она.
Эш спрятал руки за спину и вздохнул. Пытался, да. Отвлечёт – тоже, наверное, да.
– Она… очень красиво танцует. А ещё она, кажется, редкостная дура.
– Почему, господин? – спросил Ричард, когда пауза затянулась.
Эш поморщился.
– Я предлагал ей уйти со мной. Она отказалась. Она даже не захотела узнать, кто я. И сама своё имя не сказала.
– Если вы позволите, господин, то мне кажется, что это очень умный хо…
– Заткнись.
Карету снова наполнила тишина. Такая же, впрочем, относительная.
– Прости, – выдавил, наконец, Эш, глядя на проносящиеся мимо поля. Однообразные серо-зелёные поля. В затуманенных от боли глазах Эша они превращались в пятна на панцире жука, который летел куда-то… Всё летел…
– Ваша голова снова вас беспокоит? – участливо поинтересовался Дикон.
Эш промолчал.
– Господин, у меня есть маковая настойка, в прошлый раз она вам очень помогла…
– Нет, – отрезал Эш. От мака голова прекращала болеть, но начинала кружиться, и думать трезво потом не получалось ещё долгое время. Ехать в таком состоянии к императору – самоубийство. Обдерёт как липку, а потом проснёшься женатым на одной из его любовниц. Нет уж, пусть лучше голова болит.
– Как скажете, господин.
Поля за окном сменились редкой рощицей – эти искривлённые берёзы Эш помнил ещё с детства. Их сажали люди, и от близости к столице они выросли ущербными, больными, полумёртвыми. Эш мог закрыть глаза и увидеть только золотые пятнышки, очень маленькие и очень редкие – так мерцала в этих деревьях жизнь. Тот же Виндзорский лес, напротив, сиял, как прожектор. А здесь… «Люди, – с ненавистью думал Эш, глядя на кривые деревца. Даже листья на них были не зелёные, как должно, а буро-жёлтые. – Люди вечно всё портят».
В этот момент Ричард потянулся и задёрнул занавеску. А, поймав взгляд Эша, улыбнулся.
– Вы каждый раз начинаете злиться, когда мы проезжаем это место.
Эш хмыкнул.
– Ну и что?
– Прошлый раз вы прокляли проходящих мимо молочниц, – снова улыбнулся Ричард.
Эш снова хмыкнул.
– Ну и что?
Ричард улыбнулся шире.
– Господин, они были не виноваты, что попались вам под горячую руку…
– Умолкни, – бросил Эш, снова отодвигая занавеску. – И не думай, что если я не буду смотреть в окно, моё настроение улучшится.
Ричард
