малого час, но ничего подписывать по-прежнему я не собирался.
– Вот смотри. Как только подпишешь этот договор, – ткнул он пальцем в лист бумаги на столе перед собой, – шансов выжить у тебя станет куда больше! Получишь снаряжение, оружие, пусть и не бог весть какое – хорошее еще заслужить нужно. Или заработать. Место, где у тебя будет хоть какая-то уверенность, что утром проснешься живым. А еще, так сказать, встанешь на довольствие.
– А если нет?
– А если нет, то я тебе не завидую. Думаешь, оказался в этом мире новый человек и все вокруг него хороводы начинают водить: только бы с ним ничего не случилось, только бы с ним ничего не случилось! Да всем плевать и на него, и друг на друга! Выжить, вот что здесь самое главное!
С выживанием здесь действительно обстояло весьма неважно. За тот день, что тут пробыл, успел обратить на это внимание. Но мы уж как-нибудь.
И все же, вероятно, на моем лице что-то отразилось, поскольку этот человек заговорил куда более уверенно:
– Подписывай.
– Не буду.
– Опять ты за свое! Говоришь, не служил?
– Нет.
– А почему? Здоровье, убеждения, что-то еще?
– Армия – не мусорный ящик, – ответил я дежурной фразой для подобных случаев.
– Но хоть стрелять-то тебе приходилось?
– По уточкам пару раз.
– Ну вот. – Мой собеседник удовлетворенно кивнул. – И как мне тебя, например, к тому же Филу определить? Да он и сам не возьмет: у него люди сплошь спецы! От таких, кому человека зубочисткой убить, как раз плюнуть, до тех, кому даже зубочистка не понадобится – мизинца на левой руке хватит, образно говоря. И рабочей специальности у тебя нет. Не кладовщиком каким-нибудь, а плотником, столяром, слесарем, электриком, наконец. Или вот еще: ты в электронике хорошо разбираешься? Такие здесь нарасхват!
– Нет, совсем не разбираюсь.
– То-то же! Но жить-то ведь хочется?
– Не без того.
– Вот и я о том же. Так что прямая тебе дорога на шахты. Риск сдохнуть в них намного меньше, чем за периметром, правда, и заработаешь не так много. Хотя как повезет. Со временем заматереешь, опыта наберешься, тогда и поговорим. Домой вернуться желаешь?
– Желаю, – искренне ответил я, втайне надеясь, что сейчас Титов предложит мне вариант вернуться туда как можно быстрее. И тогда соглашусь практически на любое его предложение.
Но вместо этого он лишь печально вздохнул.
– Все желают. По своей воле сюда никто еще не попал. В общем, черкай. Здесь, здесь и на обратной стороне в самом низу.
– Тебе что, за каждого подписавшего отдельно платят?
– С чего ты взял?
– Слишком настойчив. Я же сказал: ничего подписывать не стану.
– Не платят. Если честно, ты у меня второй, кто так яростно подписывать не хочет. – Ну вот, а сам говорил, что таких много. – Тут больше самолюбие: как же так, убедить не могу! Да и молод ты еще, жалко мне тебя. Двадцать-то есть?
– Двадцать три.
– Согласись, не самый срок умирать. В общем, ставь подпись.
И он в очередной раз пододвинул ко мне сероватый лист, на котором в самом верху было напечатано: «Деловое соглашение». Что не могло не вызвать улыбку уже одним своим названием. А если учесть, что пятнадцать пунктов соглашения начинались со слова «обязан», моя реакция была вполне обоснованна. Особенно в связи с тем, что любые другие пункты отсутствовали полностью.
На этот раз я отодвинул бумажку от себя без всяких слов. И невольно усмехнулся, подумав, что нижняя ее часть успела уже стать потертой от бесконечных передвижений по столешнице.
– Ну как знаешь, – наконец сдался вербовщик. – Не желаешь – не надо. Только вот что… слово мне дай!
– Какое еще слово?
– Когда подыхать будешь, не вздумай меня проклинать, что уговорить тебя не смог. Чтобы мне не икалось.
И неожиданно икнул.
– Это не он ли? – не удержался я.
Титов посмотрел на меня недоуменно:
– Ты о чем?
– Сам же говорил, что я второй, который не стал подписывать. И вот лежит он сейчас, умирает и клянет тебя всяческими словами, что ты его не уговорил. Оттого тебе и икается.
– Он давно уже коньки откинул, так что вряд ли.
Глава первая
– Давай-давай! – потребовал я. – Все, что положено вновь прибывшему. И по списку.
