– летные машины, какими бы надежными ни были, иногда все равно разбивались, а с ними гибли и их авионеры. Или… неужели она встретила другого?..
Не в силах выносить эту неизвестность, Ансель решил пойти к ее родителям: может, они что-то знают?
Ансель помнил, как моросил мелкий дождь, как тонкими холодными иголочками колол кожу, тихо постукивал по фонарным столбам и по начинающим желтеть листьям, заставлял редких прохожих ежиться и ускорять шаг. В воздухе пахло осенью, горячим кофе и тревогой, и Ансель тоже все ускорял и ускорял шаг, пока не перешел на бег. Но противная морось тут была ни при чем; Ансель несся по безлюдным улицам, словно надеялся куда-то успеть, словно хотел обогнать плохие вести и перехватить их… И откуда только она появилась, эта уверенность, что вести плохие?
Когда дверь открыл отец Мии, Ансель сразу понял, что случилось что-то страшное, – на мужчине буквально не было лица. А в столовой, бессильно опустив голову на сложенные на столе руки, сидела ее мать. При появлении Анселя она даже не шевельнулась.
В ответ на вопросительный взгляд отец Мии молча протянул юноше лист бумаги. Анселю потребовалось прочитать его два раза, чтобы понять, что это означает.
И мир навсегда изменился…
У Анселя никак не могло уложиться в голове, что Мия теперь – монкул, это равнодушное, бесцветное механическое существо без чувств, мыслей и эмоций. Только не его Мия. Она всегда была полна энергии! Она была солнечным ветром и ярким светом, она была стихией. Ее жажда жизни завораживала. Она умела находить удивительное в одинаково серых буднях маленького тихого городка, в котором даже птицы, казалось, изнывали от скуки и старались убраться на зимовку как можно раньше. Мию же все радовало, все интересовало: падающие в парке осенние листья и первый снег, выставка паровых двигателей на заброшенном механическом заводе и ремесленные ярмарки, городские праздники и публичные лекции; она брала уроки рисования, изучала историю картографии, состояла в шахматном клубе, играла в теннис и каталась на коньках… Мия страстно любила жизнь во всех ее проявлениях. Любила авионы. И любила Анселя…
Последнее казалось Анселю удивительным. Иногда он задавался вопросом: что такая жизнелюбивая, открытая девушка, как Мия, нашла в нем – немногословном, довольно замкнутом юноше, который не любил большие сборища людей и не грезил о дальних странах, не утруждал себя следовать всем правилам поведения приличного джентльмена в обществе и притворяться, что предел его мечтаний – это стать домохозяином.
Впрочем, какая разница? Главное, они оба нашли свою любовь. Любовь не за что-то и не вопреки, а – «просто». Просто любовь. Просто потому, что рядом с другим каждый из них становился лучшей версией самого себя, чем когда был один…
– На какой срок? – тихо и теперь по-настоящему сочувственно спросила Рина, вырывая Анселя из сети горьких и сладких воспоминаний. Похоже, ему окончательно поверили.
Ансель поморщился, словно от зубной боли.
