сегодня уезжаю. Я влюбился. Девушка моя любит творческих натур. Мы собираемся на фестиваль.
– Девушка хорошая?
– Очень хорошая. И имя у нее хорошее. И сама вся хорошая.
– А родители чего?
– Не одобряют.
– То есть, я должна встать на твою сторону?
Родион вздохнул, обнял сестру:
– Хотя бы частично! У нас билеты.
Рита отстранила своего младшего брата, всё это ей тоже не нравилось, и только потому, что парень никак не повзрослеет, или родители не дают повзрослеть. Тридцать лет, нужно давно отвечать за свои действия и поступки. Зачем было, вообще, сообщать родителям о девушке и поездке? А если эта девушка несерьезно? Ну, съездил там на недельку, развлеклись, потрахались, разошлись, живи дальше спокойно. Все давно привыкли к заморочкам и новым увлечениям Рудика, эта девушка явно, не крайняя, поэтому не понятно из-за чего такой ажиотаж.
– Ты домой пустишь?
Рудик сделал шаг в сторону пропуская сестру.
В гостиной уже сидела мать в кресле с полотенцем на лбу. Отец, руки в брюки, стоял у окна, скорее всё видел в окно, если не слышал, то по жестам сына мог определить взывание о поддержке.
– Договорились уже? Да?
Сердитый голос Игоря Геннадьевича раздался сразу, как Рита вошла.
– Никто ни о чем не договаривался. Мам, ты полотенце бы намочила, жара стоит, не в том образе сидишь.
– Не хами матери! – отчим ждал от детей объяснений.
Дети, конечно, выросли. Одному тридцать, другой тридцать восемь, но видимо из-за отсутствия подаренных родителям внуков, продолжали быть детьми.
– И не хамлю. Я взрослая девочка, пап, не забывай.
Соловьев хмыкнул, Риткой он гордился, хотя и не его родная по крови, но вполне управленец отличный, и на работе огонь, а не девчонка. По пацански сложена, управляет всеми видами транспорта, даже погрузчик в пятнадцать лет освоила, и всё потому, что любила быть в его обществе; с восьми лет, как он женился на ее матери, проводила с ним в корпорации.
Что вот о сыне как раз не скажешь! Игорь Геннадьевич, даже предполагал, что сын такой маменькин сынок, потому что гей, даже с этим мог смириться, но Родион оказался всего лишь инфантильным лоботрясом. Мальчишку интересовало всё и ничего разом. За что не брался надолго не хватало. Машину, пожалуйста! Восстановлению не подлежит. Работа, пожалуйста, целая корпорация! Не интересна и вне понимания. Волосы длинные, даже Ритка с короткой стрижкой, правда, всё-таки женской. Лучше бы сын был гей!
– Нин, и правда, намочи уже полотенце, если голова болит.
Мать открыла глаза и убрала полотенце со лба.
– Дочь! Он даже нас познакомить не хочет со своей очередной избранницей. А если она наркоманка какая?
Нина Васильевна с надеждой поддержки обратилась к Маргарите.
– Ничего
