верхняя одежда, служил давно и верно. Связь держал отлично, время и смски показывал. Музыку в дороге слушать сложновато, памяти-то всего тридцать четыре мегабайта, но это мелочи. Камера, опять же, хорошая. На кой нужны все эти новомодные айфоны, сенсорные экраны и прочие навороты – непонятно. Так сколько там таймов наклокало? Без пятнадцати восемь. Нормально.
Дикобраз выдохнул, вернул телефон обратно. Пальцы поглаживали бугорки кнопок. Приятная на ощупь резина успокаивала. На центральной цифре, с пятёркой, была маленькая пимпочка.
Всё прошло, никаких больше полётов и падений, расслабься.
Свистопляска перед глазами постепенно устаканивалась, привычная обыденность убаюкивала сознание, как вид знакомой гавани успокаивает вырвавшегося из шторма капитана. Дикобраз аккуратно поводил головой из стороны в сторону – вроде норма. Фух. На следующей выходить, надо пробираться к выходу.
Прямо перед Дикобразом – нога за ногу – сидела девушка с чёлкой ядовито-свинячьего цвета среди антрацитовой копны волос. Провод от огромных наушников в виде черепов тянулся куда-то вглубь чёрной короткой куртки, из-под которой выглядывала фиолетовая рубашка в красно-белую клетку. Обтягивающие джинсы и белые кеды с салатовыми шнурками завершали картину. Обувка в такт музыке подёргивалась в опасной близости от любимого пальто.
Сраные эмо! Трудно было нормально сесть что ли? Час пик, между прочим!
Дикобраз поджал губы, аккуратно огибая качающуюся ногу, и стал протискиваться к выходу. Сосед, тучный мужик в дешёвом костюме и розовой, расстёгнутой на две пуговицы рубашке, выходить явно не собирался. Куртку толстяк перекинул через руку, его лицо покраснело, волосы взмокли. Коричневый кожаный портфель уютно устроился на полу меж необъятных ножищ.
Интересно, что полагается носить в этих модных барсетках, сумках и портфелях? Книги? Завтрак? Или достаточно просто таскать с собой эти аксессуары? Например, для понта или чтобы друзья и семья видели, что подарок пришёлся ко двору?
Просочившись мимо толстяка и его поклажи, Дикобраз оказался за спиной высокой одутловатой блондинки с распущенными волосами. Они настырно лезли в нос, от них несло еловым лесом, облитым парой цистерн яблочного сиропа. Вкупе с потным амбре толстяка этот иприт безжалостно насиловал даже отбитое табаком обоняние Дикобраза. Блондинка собиралась выходить, обойти её было нереально, а её причёска занимала всё свободное пространство.
Дикобраз прикрыл глаза, сделал музыку в наушниках погромче и приготовился стойко перетерпеть химическую атаку. Под «Белую гвардию» сделать это оказалось не так трудно.
Ты лежишь на горе, на высокой горе
И видишь сон.
А по небу плывут иллюстрации сна -
Облака.
То, что снится тебе, происходит со мной
На земле.
Я сижу у реки, наблюдая полет
Мотылька.
После разговора с Котом прошло три дня. И три ночи. Каждую из которых Дикобраз летал над неведомым
