себя удовольствия дышать свежим воздухом и чувствовать на коже солнечное тепло. Но это послужит великой цели – возрождению человеческой расы после очищения планеты от вируса, который сгинет сам собой, как только погибнет и превратится в прах последний носитель.
Я был поражён и подавлен. Куратор Джозеф освободил меня от занятий в тот день. Мне не хотелось ни читать, ни смотреть мои любимые фильмы про китайских мастеров кунг-фу, так что я оставил экран выключенным и сидел на кровати, поджав колени к подбородку. Я обдумывал, пытался осмыслить, как это возможно – уметь строить летающие корабли и огромные здания-небоскрёбы, но вымереть от вируса, который намного меньше бактерии, меньше настолько, что незаметен на фоне малюсенькой кровяной клетки, как мне показывала на экране ментор Лили во время урока биологии. Это было сложно осознать. Я ощутил потребность с кем-нибудь поговорить об этом, но как назло, именно в этот день, да и вообще в последнее время Пэрри не появлялся. С ним это случалось иногда. Он уходил, порой надолго, но потом возвращался, объясняя отсутствие тем, что кто-то его блокирует, но я не должен беспокоиться, ведь он никогда меня не бросит. Его рассказы были всё более туманны и всё больше походили на вымысел – какие-то жалобы на то, как плохо жить без тела (наверное, он имел в виду ту куклу с резиновой головой), пожизненное рабство, заточение, жуткие эксперименты… Поэтому я не очень-то воспринимал его всерьёз. Однако, скучал, если его долго не было. Ему всегда можно было рассказать то, что у меня на душе. Да и я так привык засыпать под его тихий вкрадчивый голос.
Со временем я примирился с этой постыдной правдой о жизни, которую открыл мне куратор. Однако, мне нравилась цель – возродить человечество, но в новом качестве: человечество, которое думает о своём будущем и не подвергает планету разорению. Поэтому я старался усердно учиться, донимал куратора Джозефа вопросами. Я представлял как однажды, применив собственную прививку от вируса, которую до сих пор не изобрели, выхожу наружу, под открытое небо и яркое солнце рука об руку с Ирис, чтобы спасти оставшихся людей, прячущихся в бункерах по всей планете.
Кстати, об Ирис. Похоже, мы стали парой. Мы часто бывали друг у друга в гостях, но, конечно же, только с помощью экранов. Мы шутили и смеялись, рассказывали друг другу много интересного, почерпнутого из книг и занятий, делились впечатлениями. Ну и не только это.
Ирис говорила мне, что однажды мы сможем обнять друг друга, прикоснуться, поцеловаться, когда придёт время инициации. Она говорила нежные слова и даже танцевала для меня. А я испытывал незнакомое мне прежде половое влечение. Конечно, я получил теоретические знания о том, как это бывает, знал, что это действие гормонов на наш мозг, выработанных с определённой целью, но то, что я испытывал – было за гранью раздела учебника анатомии.
После наших с Ирис свиданий, очень часто и весьма кстати в комнату въезжал аппарат для взятия анализов,
