а не наоборот).
И она так удачно его «сделала», что муж стал зарабатывать миллионы (причем не рублей). И в этот ответственный момент внезапно подтянулись внезапно многочисленные родственники со всего внезапно бывшего Советского Союза. Одному нужно было двадцать тысяч на машину, другому пятьдесят на квартиру, третьему… и т. д.
Женщину это расстраивало, потому что она (читай выше) каждому рублю, сотне и тысяче рублей знала цену. Тысяча – это день на рынке. Двадцать тысяч – почти месяц. Пятьдесят тысяч – почти два месяца. Поэтому она методично вычерпывала мужу мозг ложечкой через одно ухо, а в другое ухо на освободившееся место вкладывала словесные какашки в адрес его стремительно размножающихся родственников.
Муж начал скрывать свои денежные переводы и врать. Жена начала в нецензурных выражениях объяснять мужу, что врать нехорошо, и мысленно настраиваться на развод. В этом боевом состоянии она пришла ко мне за поддержкой и советом: как грамотно в конце мрачного тоннеля семейной жизни развестись с «гадом».
Я внимательно все выслушал и для начала спросил женщину, может ли она примерно посчитать ту сумму, которую удается умыкнуть у мужа за месяц всем родственникам, вместе взятым, включая суммы, о которых она не знает, но догадывается. Она сказала, что может, и посчитала. Далее я спросил ее, знает ли она, какую сумму в месяц зарабатывает муж. Она сказала, что знает, но не хочет говорить это вслух на территории Российской Федерации и в радиусе ста километров от нее. И не надо, успокоил ее я и попросил совершить последнее усилие и посчитать, какой процент от суммы, которую зарабатывает муж, составляет сумма, которую умыкают его родственники. Она быстро посчитала (работа на рынке – это вам не физико-математическая школа), и лицо ее просветлело. «Два процента!» – торжественно-ошарашенно заявила она и сделала вывод: «Итить твою мать, и из-за такой мелочи я расстраиваюсь».
Развод был отложен на неопределенное время. Мы с ней решили, что, пока родственники не превысят лимит в десять процентов, можно вообще не переживать, но вот с их приездами непосредственно к ним домой «в гости» за новой порцией денег стоит завязывать.
Проблема была в том, что женщина очень любила свою квартиру. Ее, как и свою жизнь, она создала с нуля. Каждую плитку для ванной комнаты выбирала. Каждый персидский ковер в гостиную руками гладила, прежде чем купить. На каждом унитазе в магазине предварительно посидела. И ей совсем не нравилось, когда из деревни приезжали родственники мужа, затаривались трехлитровыми банками пива, напивались, шли в ее любимый туалет, залезали с ногами на унитаз, промахивались мимо унитаза (ибо пьяные), потом наступали на то, чем они в унитаз промахнулись, и виновато шли через всю квартиру прямо говном по коврам с повинной речью: «Я там, эта, слушай, хозяйка, мимо унитаза насрал, дай веник, чё ли».
По возвращении домой мужу было сказано, что не будет двух вещей: развода (пока) и ноги его родственников в доме (никогда).
«Так что ты раньше не сказала,
