был направлен посланник А. Бекметев для возвращения пленников и возмещения ущерба. Это снова вызвало напряжение между ханом Младшего жуза и И. И. Неплюевым.
Абулхаир даже при желании не смог бы вернуть награбленное и наказать виновных. Ему удалось убедить только небольшое число казахов, принимавших участие в набегах, вернуть 30–40 человек. Абулхаир предложил оренбургским властям решить проблему совсем другим путем. По его мнению, необходимо брать в заложники казахов, ездящих на торг в русские крепости, и потом требовать у их родственников возврата пленных калмыков. В списке лиц, которых предлагал задержать Абулхаир, были посланцы Джанибека, чья популярность среди российских властей вызывала раздражение элиты Младшего жуза.
Этот план был отвергнут, переговоры не увенчались успехом. Вспыльчивый Абулхаир вновь стал писать И. И. Неплюеву гневные письма, после чего посадил под арест российского посланника. Эти меры были вызваны и стремлением угодить своим подданным. Казахи считали, что российские власти необъективны и в большей степени симпатизируют калмыцкой стороне. Справедливость таких выводов подтверждали представители оренбургских властей А. И. Тевкелев и П. И. Рычков.
В январе 1747 г. казахи Младшего жуза, вновь пройдя по Каспийскому морю, совершили еще один набег на калмыков. Однако в этот раз их ожидала неудача. Отдельные казахские старейшины предупредили приграничные власти о планируемом нападении. Заранее оповещенных российскими властями калмыцких улусов в привычных местах зимовий найдено не было. Организаторам тщательно задуманного набега пришлось довольствоваться грабежом лишь нескольких улусов, не предупрежденных об опасности. На обратном пути пришлось с потерями пробиваться через укрепленные казачьи кордоны. Один из казахских отрядов в 500 человек был атакован казаками у урочища Зеленый колок. В ходе боя, продолжавшегося с вечера до полуночи, казахи смогли пробиться к переправе через р. Яик лишь ценой потери 50 бойцов. В довершение всего лед, основательно подтаявший при оттепели, не выдержал нагрузки и проломился под копытами коней, что привело к новым жертвам.
Такая победа не могла удовлетворить российские власти. Их стала раздражать непокорность и воинственность казахских племен. 10 апреля 1747 г. Коллегия иностранных дел обратилась с запросом к И. И. Неплюеву, в котором выражалось глубокое сомнение в пользе для империи подобных подданных.
Ставился вопрос: «Не полезнея ль будет интересам е. и. в. дать волю, как и напредь сего бывало, волским калмыкам, яицким казакам, башкирцам, мещерякам и другим со стороны Сибирской губернии иноверцам и рус[с]ким чинить над ними поиски и, впротчем, самим с ними управляться в том рассуждении, что может быть, оные таким образом от российских границ отбиты будут вдаль и без регулярных войск».
Таким образом, тучи снова сгущались над казахским народом, но надвигающуюся бурю вновь пронесло стороной. За три года до этого нападению российских войск помешала
