78-5-4496-5174-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Потомкам Сизифа
(вместо предисловия)
Мои предки восходили к древним грекам, оставившим человечеству невероятно богатую символическим смыслом и сокровенным знанием галерею мифологических образов. Знания они унаследовали из глубины веков и создали феерически интересный и запутанный мир героев и богов. Одним из них был Сизиф, строитель и царь Коринфа, пытавшийся обмануть смерть, за что и был приговорен богами к суровому наказанию – вечно поднимать в гору тяжелый камень. Едва достигнув вершины, камень под своей массой срывался вниз, а бедный Сизиф возвращался за ним и катил его в гору снова и снова.
Он стал символом мучительного, но бесполезного, бессмысленного и безрезультатного труда, а в ХХ веке французскими экзистенциалистами был вознесен на знамя абсурда человеческого существования. Все так очевидно, но далеко не верно.
Лишь одна интуиция – о бессмысленности «сизифова труда» – восходит к древнему «смысловому» пониманию мифа о Сизифе. Камень, который он катил в гору, – на самом деле камень познания. С возрастом мы достигаем предельных высот, но с нашим уходом всё обнуляется. Остается лишь камень у подножия горы, ожидая прикосновения новых и молодых рук.
Древние хорошо понимали механизмы передачи знаний и знали главного «врага» – это утрата преемственности, отсутствие того, кто подхватит эстафету. Никто не учится на чужих ошибках, предпочитая совершать свои, многократно умножая и коверкая изначальные смыслы. С древнейших времен люди старались облечь знания в самые различные формы: в слова, сказки, предания, метафоры, надеясь, что эти подсказки помогут пониманию и познанию мира. Но потомки воспринимали древние «сигналы» как забавные головоломки и часто понимали всё буквально, утрачивая скрытый смысл.
Знаменитое изречение Абрахама Маслоу о том, что цивилизация – это форма борьбы с энтропией, утратой культурного наследия лучше всего объясняет те сложности, с которыми человечество сталкивалось при передаче знаний следующим поколениям. Это касалось и языка – основного средства коммуникации, тончайшего инструмента передачи информации, при малейшей погрешности которого смыслы могли теряться, меняться и исчезать.
Проще всего это прослеживается в этимологии и особенно в толковании топонимов. Это удивительное наследство, оставленное нам в названиях местности, – наследие зримое, слышимое, легко понимаемое и всегда шероховатое на ощупь. Тысячи и тысячи лет назад наши предки давали имена тем местам, где они жили. Закономерности развития языка начинались с этих поименований, с праоснов, которые я на протяжении жизни старался открыть для себя в ходе самодеятельных поисков. Я не учёный и в чём-то могу ошибаться. Но от соблазна «закатить» этот «топонимический валун» на гору познаний отказаться не смог.
Надеюсь, вам будет интересно.
Мягкий звук «эль»,
или С чего начиналось увлечение?
Когда-то в далёком ныне 1971 году я вернулся из армии и, устроившись работать на Челябинское телевидение, познакомился с тележурналистом Самуилом Гершуни. Мы выехали в город Златоуст снимать очерк о местном часовом заводе, жили в гостинице и вечерами подолгу беседовали на самые разные темы. Самуил Матвеевич был общительным человеком, любил рассказывать о своей фронтовой жизни. Но однажды речь зашла о его еврействе, библейских сюжетах и языках, на которых говорили древние евреи.
Вот тогда-то я услышал от него объяснение мягкого звука «эль». Мы говорили о значении слова «Израиль», и Самуил Матвеевич объяснил, что мягкий звук «эль» имеет значение «бог», а слова «Израэль», «Самуэль», «Ариэль» – это названия различных еврейских племён. Например, Израиль – это бог племени «Изра», Михаил – бог племени «Миха».
Следом подобрались слова из других языков: например, Эль-Греко, Эльбрус, Гелиус, Олимп. Мои родственники – прежде всего отец и двоюродные братья – являлись крымскими греками и всегда подчеркивали, что они – эллины! И название это тоже начинается на «эль». Под рукой у нас не было ни словарей, ни тем более интернета, в который можно было бы заглянуть. Поэтому в тот вечер далеко мы не продвинулись, но желание узнать, что общего между эллинами и Израилем, пришло именно тогда.
Я пообещал Самуилу Матвеевичу, что по возвращении в Челябинск обязательно схожу в библиотеку. Он хитро улыбнулся и сказал, что ответ нужно искать в древних еврейских книгах, а в Советском Союзе их не сыщешь. Однако я все же пошёл в нашу публичную библиотеку и просидел за книгами все выходные. Так началось моё увлечение этимологией.
Первое открытие тайны звука «эль» я сделал случайно. Однажды увидел, как маленькая девочка лакомилась шоколадкой. Шоколад таял у неё во рту, стекал на слюнявчик, а она смеялась,
