потерь, о чем говорится в 3-й главе. Представляется, что потеря двухсот тысяч человек при одновременном опрокидывании и крушении вражеского фронта стала бы более правильным и выгодным вариантом.
Для «гуманистов» напомним, что потери убитыми обыкновенно исчисляются максимум в одну четверть от общих потерь, а затяжка войны означает, что потери вырастут в арифметической прогрессии в ходе последующих кампаний, так как воевать все равно придется. В качестве характерного примера можно вспомнить осаду Очакова в 1788 году Потемкиным и кровопролитный штурм Измаила Суворовым. Общие потери осаждавших крепость Очаков от болезней и перманентных стычек, изматывающих силы, были куда большими, нежели у штурмовавших крепость Измаил. Значение же этих двух побед несопоставимо.
Так почему не было сделано соответствующего планирования, в смысле передачи главного удара на Юго-Западный фронт? Есть несколько основных причин. Во-первых и в-главных, усиливающаяся зависимость Российской империи от союзников вынуждала русскую Ставку подчинять свои оперативно-стратегические планы давлению со стороны англо-французов. Критическое положение союзников под Верденом побуждало ген. М. В. Алексеева готовить сильный удар против немцев. А по совместительству этот удар вполне мог стать и главным.
Французы категорическим образом отвергли вариант совместного наступления в Венгрию через Галицию (русские) и сквозь Балканы от Салоник (союзники). Начальник Штаба Верховного Главнокомандующего был вынужден искать компромисс между собственными замыслами удара по Австро-Венгрии и удара по Германии, чего так требовали союзники. И в данном вопросе ген. М. В. Алексеев получил всяческую поддержку главкоюза: вопреки всему и вся ген. А. А. Брусилов настаивал на одновременном наступлении всеми тремя фронтами, лишь разделив задачи разных фронтов на главные и второстепенные.
Как представляется, Ставка должна была бы сразу спланировать главный удар на стыке Западного и Юго-Западного фронтов, с передачей резервов и тяжелой артиллерии не только Эверту, но и Брусилову. В этом случае, на наш взгляд, достижение успеха было бы более реальным, нежели совместные действия Западного и Северного фронтов (особенно если учесть, что армиями Северного фронта руководил прекрасный и смелый человек, но бездарный полководец генерал Куропаткин). Возможно, что в этом случае русскому военно-политическому руководству и удалось бы отстоять такой план перед союзниками. По данному вопросу блестяще высказался уже в эмиграции один из участников войны: «Брусиловское предложение давало возможность совершить красивый и победный маневр охвата: по прорыве линии противника у Луцка идти на Ковель и, обходя болотистое Полесье, двигаться на Брест-Литовск, охватывая таким образом германские силы, противостоящие Эверту. Но прорыв у Луцка надо было произвести не двумя, а двенадцатью армейскими корпусами, усиливши Брусилова за счет Куропаткина и Эверта. А дать Брусилову десяток корпусов
