Петэна в Виши запланировали на следующий день. К сдаче города тоже все было готово, так что оставалось самое большее два дня непривычной работы.
Вечером наш «мавр» в отеле принес нам кофе.
– Как вы полагаете, – спросил я Кардорфа, – не пойти ли нам куда-нибудь в город и выпить?
Он счел предложение дельным, мы погрузились в вездеход и отправились к ратуше, рядом с которой, по нашим подсчетам, должен был находиться бар.
Город казался совершенно вымершим. Тут до нас вдруг дошло, что мы сами установили начало комендантского часа – десять часов. А время перевалило уже за четверть одиннадцатого. Что было делать?
Затем мы заметили экипаж – один из тех, которые являлись в то время основным транспортным средством в городе. Возница спал в козлах.
– Monsieur, – обратились мы к нему, тормоша. – Эй, мсье!
Он увидел форму и очень перепугался:
– Mon Général, у меня семья! Я просто заснул, господин генерал!
Мы успокоили его:
– Все в порядке. Скажите нам только, где сейчас можно достать выпивки?
– Нет, мсье, все закрыто из-за «couvre feu», все боятся нарушить его. Есть еще, правда, «maison serieuse»[33], но я не знаю, откроют ли там вам.
Мы и понятия не имели, что такое «мезон серьёз», но чувствовали себя готовыми на риск. Посему мы попросили возницу показать нам путь к вожделенной выпивке. Улица становились все у́же, райончик, в котором мы очутились, выглядел все более сомнительным. То там, то тут, казалось, за нами наблюдали из-за щелок между шторами. Положение наше стало совсем неприятным.
– Куда вы нас ведете, мсье?
– Voilà – мы уже пришли.
Он поднялся, подошел к двери и постучал. Появилась пожилая женщина.
– Милости прошу, женераль, – как и извозчик, она на всякий случай изрядно повысила меня в звании. Чего не сделаешь ради собственной безопасности!
Я недвусмысленно дал понять вознице, чтобы он дожидался нас, если ему жизнь дорога.
Не успели мы переступить порог заведения, как тут же поняли, что означает «maison serieuse». Мы попали в бордель – разумеется, во французский бордель. Обстановка была прекрасная, мадам лучилась любезностью, девушки ее производили впечатление.
– Мадам, – начал я, стараясь объяснить ситуацию, – вплоть до передачи города мы являемся уполномоченными представителями немецкой стороны в Бордо. Все, что мы хотели, – немного выпить, но оказались в нелепом положении из-за комендантского часа, который сами же и установили.
– Добро пожаловать. Давайте выпьем по бокалу шампанского за окончание войны. Наша женская доля – скорбеть и плакать.
После четверти часа оживленной беседы, посвященной тому, за что стоит и за что не стоит воевать, мы покинули гостеприимный дом, уходя заверив хозяйку, что непременно порекомендуем ее заведение местному немецкому штабу. Она искренне обрадовалась и вручила
«серьезный дом» (
