что-то у себя в бумагах и на минуту погрузился в раздумья. – Порядка тридцати-сорока миллионов рублей составят наши приобретения в свободном или быстро конвертируемом в деньги капитале, и где-то в двадцать раз выше оценивается приобретенная нами в случае конфискаций недвижимость, – он замолчал.
– Ну что ж, хватит, чтобы дожить до паники 1866-го, – тихонько пробормотал я.
– Сир? – переспросил Рейтерн.
– Господа, внутренние наши резервы на данный момент, даже с учетом будущего опустошения Польши, явно недостаточны для того, чтобы провести масштабное преобразование страны, – встряхнувшись, снова повернулся я к собравшимся. – Выходов я из этого положения вижу три: первый – уменьшить заданный нами темп преобразований; второй – начать брать зарубежные займы; третий – серьезно поднять налоги.
– Возможно, мы могли бы притормозить второстепенные проекты, а высвободившие средства направить на ключевые направления, Ваше Величество, – предложил Рейтерн.
– Мы уже это делаем, – возразил Игнатьев, недовольно потирая подбородок. – Реформа армии, предложенная Александром Ивановичем Барятинским, застыла на месте, так как в казне нет средств. Из планируемых трех сталелитейных заводов запущен один – в Донецке и начат второй – Курский, третий – Уральский, не начиная, отложили до лучших времен. Выкупные платежи также невозможно отменить, несмотря на желание Его Величества.
– Займы на самом деле неплохой вариант, если, конечно, они будут браться под приемлемые проценты и без политических условий, – сложив руки на груди и подняв глаза к потолку, протянул Николай Христианович.
– И кто нам их даст, черт возьми? – вспылил Игнатьев. – Вы что, не читали ноты, представленные нам Францией и Австрией? Это ведь, по сути, ультиматум! Они ссылаются на решения Венского конгресса 1815 года и требуют восстановления конституции и амнистии мятежникам! И это еще не все; к требованию прекращения подавления восстания и решения «польского вопроса» на европейском конгрессе за последний год присоединились Испания, Португалия, Бельгия, Нидерланды, Швеция, Дания и Турция. Еще чуть-чуть, и мы окажемся в том же положении, что и десять лет назад – мы одни, а против нас вся Европа! У нас пока лишь два преданных союзника – Пруссия и САСШ, Британия отмалчивается, но будь я проклят, если это не англичане затеяли весь этот концерт![9]
– Поэтому и нужно решать польскую проблему как можно быстрее! – прервал я бурную тираду графа. – Мятеж должен быть подавлен, а имущество бунтовщиков конфисковано. Действовать надо быстро. Позже, когда волнения спадут, нужно будет запустить программу деполонизации Привисленского края, а также начать выселять поляков из так называемых Кресов[10].
– Я думаю, слишком уж спешить все-таки не стоит, – робко возразил мне Бунге, – вряд ли Франция, а тем более Австрия рискнут в открытую объявить нам войну. Скорее всего все их требования и угрозы
В РИ первой в защиту польских мятежников выступила именно Великобритания. Как показали дальнейшие события, Лондон был не слишком обеспокоен судьбой поляков, но хотел использовать ситуацию для срыва русско-французского внешнеполитического диалога и немало преуспел в этих планах. 17 апреля 1863 г. к ноте Англии присоединились Франция и Австрия. Вслед за ними с нотами по польскому вопросу действительно выступили Испания, Швеция, Италия, Нидерланды, Дания, Португалия и Турция. Возникла угроза политической изоляции России. В дипломатическом походе против нее тогда отказались принять участие США, где не могли не принять во внимание благожелательное отношение Петербурга к Вашингтону во время Гражданской войны.
Кресы – польское название территорий нынешних Западной Украины, Белоруссии и Литвы, некогда входивших в состав Польши.
