– Два дня назад разговаривали.
– Правда? А мне казалось дольше… Ну да бог с ним, ладно. Как ты? Давай рассказывай.
Что я мог ответить? Я уже четвертый год находился в местах лишения свободы, и впереди еще было два раза по столько же. А это, ой, как немало. Конца края не видно.
– Нормально. Все хорошо, – поэтому отвечал я так.
Нет, хорошо не было, ведь это исправительная колония, лагерь, зона. Хорошо здесь не могло быть по определению. А вот нормально – да. После определенного количества времени (у каждого по своему, у меня месяца так уже через три) ты настолько сживался с этим местом, что начинало казаться, что провел здесь всю жизнь, а мира за колючей проволокой, того вольного мира, не существует в принципе, его показывают лишь на экране телевизора. И фраза «человек такая сволочь, что ко всему привыкает» начинала казаться тебе чертовски верной.
– Опять нормально, – расстроено вздохнула мама.
Нормально конечно было не всегда. Случались и свои мелкие радости, новые открытия, потрясения, невзгоды… Да, как и в жизни! Это и была жизнь, но вот только посвящать в нее родных мне людей я не хотел. Ведь чего не коснись, какой бы новостью я не захотел поделиться, это привело бы к целому шлейфу вопросов об устройстве и порядках этого мира – «а почему ты решил так?», «почему нельзя было остаться в стороне?», «кто это такие и почему ты их так называешь?»… Вот поэтому я ничего и не рассказывал. Я не хотел, чтобы это касалось близких людей. Даже косвенно. Даже мыслей.
– А у нас все хорошо, – поняв, что ничего больше от меня не добьется, начала мама, – о ком тебе рассказать… брат твой работает с утра до ночи, повышения ждет, машину хочет сменить… зачем, не понимаю… говорит «ты че, это же немец!», хотя и та у него иномарка не из дешевых… вот… тетя твоя ремонт на даче закончила, в гости нас всех зовет… передавала тебе привет… она каждый раз тебе его передает…
Я слушал и улыбался. Мне было интересно узнавать новости о родных. Их победы и достижения, разочарования и новые надежды. Лишение свободы подразумевало под собой полную изоляцию или, как минимум, жесткое ограничение чувств. Так что разговоры с мамой, кроме всего прочего, были для меня еще и этакой эмоциональной перезагрузкой.
– Через неделю подходит дата следующей передачки, ты уже список составил?
– Да нет… Мне особо и не надо пока ниче, все вроде есть.
– Откуда есть то? Три месяца с последней посылки прошло! Вы, поди, все за неделю скушали! Давай не выдумывай.
Вообще-то мы съели все за три дня, сигарет хватило примерно настолько же. Но мы жили как большая семья, и спросить у соседа «че-нить перекусить», а тем более закурить, было нормой – никто не отказывал. Попадались, конечно, и особо хитрые, привыкшие ехать на ком-то и пировать за чужой счет, но, как говорится, в семье не без урода. Тем более этих уродов сразу видать – в тюрьме все как на ладони.
– Ну, правда, мам, пока не критично. Как нужда будет, я скажу.
– Ой, смотри только голодным там не сиди! Звони сразу, как надо будет.
– Хорошо, мам. Ну ладно, пока. До связи.
– Давай, сынок, держись там. Люблю тебя.
– Я тоже, мам. Пока.
Нажав на «сброс», я передал трубку, сидевшему на соседней шконке, высокому худощавому парню, всем своим бледным видом показывающим, что ему край делов как надо быстрее куда-то позвонить. Я чувствовал, как он весь разговор прожигал меня взглядом, но слова сказать не смел. Разговор с матерью – это святое.
Я лег на шконку и уже в который раз начал изучать, висевшие надо мной, ржавые узоры панцирной сетки.
2
Теплый ветер приятно обдувал лицо. Высоко задрав голову, я шел по узкой пыльной тропе через картофельные поля и наслаждался безмерной щедростью утреннего солнца. Утро – мое любимое время суток в июле, а июль – любимый месяц в году. Сказочная идиллия.
Пригладив выжженные волосы рукой, я широко потянулся и закрыл глаза. Скоро. Уже скоро я окунусь в лазурную воду спокойного озера и ощущу всю прелесть природной гармонии. Почувствую единение, стану с ней единым целым.
Немного поплавав на нагретой солнцем поверхности озера, я занырну поглубже, где вода обдает ледяным холодом, и, дождавшись пока пойдут мурашки, снова выплыву навстречу обжигающим золотистым лучам…
Поскорей бы уже. Интересно, а почему это ветер ничего не надул мне в лицо, ведь дорога такая пыльная… И этот шум переливающейся воды… Озеро ведь еще далеко. Что за…
– Игнат, чай будешь?
Блииин… Капец вообще. Так и не искупался.
Открывать глаза и смотреть на этих обломщиков
