для министерских властей. 20 июля 1912 г. товарищ министра народного просвещения барон М. А. Таубе известил попечителя Санкт-Петербургского учебного округа о том, что поручение чтения общего обязательного курса по политэкономии М. И. Туган-Барановскому утверждается только на осеннее полугодие 1912 г. ввиду предполагаемого замещения этой кафедры. Действительно, с 1913 г. курс «Политическая экономия (общий курс теории и истории)» на юридическом факультете университета читает ординарный профессор И. И. Чистяков, ранее преподававший в Новороссийском университете. Для М. И. Туган-Барановского же было запланировано лишь проведение практических занятий. По существу, это был шаг, направленный на то, чтобы вынудить его уйти из университета. И расчет оправдался. По словам Н. Д. Кондратьева, «Михаил Иванович с болью в душе покидает университет» [Кондратьев, 1923, с. 115] и переходит на работу в Петроградский политехнический институт императора Петра Великого.
Причины, препятствовавшие М. И. Туган-Барановскому занять должность профессора Санкт-Петербургского (Петроградского) университета, исчезли лишь после свержения царского режима. Почти сразу же после Февральской революции, 20 марта 1917 г., Совет Петроградского университета избрал его ординарным профессором по кафедре политической экономии и статистики. Избрание вскоре было утверждено Министерством народного просвещения. Однако М. И. Туган-Барановскому не суждено уже было вернуться в университет. 7 сентября 1917 г. Временное правительство утвердило его генеральным секретарем по ведомству финансов Украинского генерального секретариата. На Украине начался последний, весьма непродолжительный этап научной и политической деятельности выдающегося экономиста.
Важно отметить, что влияние государственной власти на уровень и характер преподавания политической экономии в Санкт-Петербургском университете в дореволюционный период было весьма противоречивым. С одной стороны, именно государство, заинтересованное в повышении общего уровня высшего образования в стране для преодоления отставания России от передовых европейских государств, и особенно в повышении уровня экономического и юридического образования будущих чиновников, инициировало изучение политической экономии в университетах и создавало для этого минимально необходимые условия. С другой стороны, понимая, сколь опасной в идеологическом и политическом отношении является эта наука для самодержавного режима, оно резко ограничивало свободу в преподавании политической экономии всякий раз, когда обострялась внутренняя или международная обстановка. В течение всего дореволюционного периода университетская политическая экономия находилась как бы под колпаком у царизма, что, конечно, обусловливало ее отставание от европейской экономической науки, зависимость от нее, слабость и недостаточную оригинальность ее теоретического ядра, нацеленность на решение прежде всего задач идеологического характера.
Первая мировая война, Октябрьская революция 1917 г. и Гражданская война наносили удар за ударом по университетской
