качества, которая была огромной, работали в ней человек пятьдесят народу, и площади она занимала – целый этаж. Процесс обучения был продуманным и современным – объясняемые понятия при малейшей возможности показывалась на веселеньких слайдах, чтобы даже дебилы могли запомнить, как подумал Степа. Многое давали потрогать, все тексты лекций, уже распечатанные и уложенные в папочки, ждали каждого рекрута для домашнего ознакомления, так что конспект можно было и не вести, но все студенты неумолимо и безостановочно строчили в своих блокнотах, прерываясь только для того, чтоб поднять пытливый и полный преданности взгляд на тетку-преподавателя. Своим зорким глазом Степан заметил, что не только Машенька после вчерашнего вечера мается похмельем, а и многие! И напротив, такие бодрячки, как Степа, сегодня были в меньшинстве.
Все говорилось по-французски и в таком темпе, что Савраскин мог понимать совсем мало, и если бы Маша не переводила, дела его были бы плохи. Но баланс их взаимной пользы при этом сохранялся, поскольку Степану, как обычно, приходили в голову некие любопытные и оригинальные мысли на основании подробного Машенькиного перевода. Первый день был полностью проведен в лаборатории, где ткани испытывались на всевозможные свойства и заодно рассказывали, какие они вообще бывают – эти свойства. Казалось бы, чего еще можно из этого довольно скучного материала почерпнуть? Все добросовестно записывали какую-то толщину волокон, виды кручения, стойкости к истиранию, устойчивости цвета и множество разных других характеристик, а Степан, воспринимая всю эту информацию немного рассеянно, глазел по сторонам и рассматривал фотографии, развешанные по стенам выставочного зала, где он видел множество людей в огромных помещениях на какой-то церемонии типа вручения Оскара, и в центре внимания Патрика Бенаму, из-за которого частенько выглядывал Франциск, но не такой эпохальный, как вчера, а немного более умеренный, даже и какой-то второплановый и с подчеркнутой почтительной внимательностью к деду, за которой, как Степе показалось на некоторых снимках, просвечивал некоторый плотоядный оскал великолепного внука.
Обед поставил Степу и Машу перед дилеммой: тратить ли деньги в столовой, куда всех организованно препроводили, или придумывать чего-то, не есть и выглядеть двусмысленно. Внутренняя борьба Степана почти сразу закончилась победой аппетита, и он, найдя цены вполне приемлемыми, с удовольствием заставил свой поднос тарелками. Савраскин выбрал себе на обед обширный майонезный салат из картошки, перемешанной с колбасой, тарелочку ветчины с дынькой, ломтиками порезанные помидорчики с нежным беленьким сырком и какой-то ароматной травкой, супчик-гуляш, скорее походивший на густую, почти из одного мяса состоявшую похлебочку, на горячее – огромный кусок мяса, жаренного на гриле, с расплавленным на нем кусочком чесночного масла, два больших стакана газированного яблочного сока, какого дома он вообще никогда не пробовал, и на десерт здоровенный чизкейк
