пока он ищет взглядом свое место, а после торопится в толпу провожающих, отступивших от новобранцев.
Вдалеке нескладно начинает играть оркестр. Уходя прочь вместе с другими солдатами в сторону парохода, Ноэль бросает взгляд на провожающих, но по его растерянному взгляду Уна понимает, что он не видит ее.
От зноя здесь совсем душно. Ей нужно поскорее обратно на ферму.
Глава 2
Корабли приходят и уходят.
Остаток лета Уна почти каждое утро ходит смотреть на порт с прежнего места, бредя по колено в колосящихся травах и стелящемся к земле тумане. Для этого она встает затемно, потому что рабочий день на ферме теперь начинается еще раньше.
* * *
Туманный осенний лес поутру полнится шорохами и неясными очертаниями. В солдатской форме зябко и сыро. Винтовки им приказано держать в руках.
После краткого курса подготовки их всех отправили в грязную, безымянную местность, окруженную с одной стороны лесом, а с другой необработанными в этом году пашнями. Здесь они уже несколько дней сидят в окопах.
В лагере подготовки было иногда весело, иногда грустно, но там царил дух бравады и геройства. Его товарищи храбрились, заражая и его своим настроем.
Но здесь, слушая по ночам тишину, царящую над траншеей, или же доносящиеся откуда-то издалека звуки взрывов и выстрелов, Ноэль чувствует только тоску и неизбежность надвигающегося шторма.
Пустое, звенящее ожидание нескольких дней заставляет каждую мышцу в нем желать действия, а сердце – холодеть. Тревога снедает – он почти не спал все эти дни.
Под ногами с оглушительным хрустом ломаются тонкие веточки. Их пятеро солдат и офицер, руководящий вылазкой, и каждый как натянутая струна.
Ноэль чувствует, как все его естество собирается в тугой узел между горлом и грудью – сейчас это все, что от него осталось. Он никогда бы не подумал, что может обратиться в один сплошной клубок нервов.
Выстрел прошивает воздух совсем близко. Они тут же припадают к земле. Поблизости раздается перекличка, но слов не разобрать: язык ему незнаком. Шаги и шорохи слышны теперь будто отовсюду, и туман вокруг смыкается плотнее.
– Оружие! – шепотом командует офицер, но команда требуется только ему: его товарищи уже готовы отстреливаться.
Его пальцы так дрожат, что он еле находит спусковой крючок, а затыльник приклада никак не желает правильно упереться в плечо, – он так и не научился этому, – и внутри поднимается, подобно гигантской волне, огромное, неподвластное ему чувство страха. И он не может выплыть.
Его товарищи стреляют. Офицер – вот он, прямо около него.
– Стреляй! – цедит он. – Ноэль!
Ноэль утирает пот, а шаги и голоса, кажется, все приближаются, и по ним уже стреляют в ответ. А он не хочет быть здесь и сейчас. Где угодно, только не здесь. Боже, он же не выбирал это!
– Ты куда? Стоять! – несется ему в спину, но он уже бежит, не помня себя от спорящих друг с другом паники и безумия.
Валежник разлетается в
