для своих змеиных хвостов. Все они приходят туда.
Гаури сморщила носик:
– Они там платья покупают?
– Нечто совсем, совсем иное. Там продают кошмары и сны, сладкие как расмалай [11]. Там можно купить бессонные ночи или обменять свое полное имя на желание. Это место, где демоны-наемники одалживают свою магию будто разноцветные ленты. Там продают воспоминания о прекрасных женщинах и тысячи зелий, способных исцелить как больной зуб, так и разбитое сердце.
– Правда? – едва слышным шепотом спросила Гаури.
Я пожала плечами:
– Возможно. Я рассказала, что знаю, и теперь пора спать. Хватит сказок.
Я откатилась в сторону и притворилась спящей, но Гаури тут же ткнула меня в бок:
– Как я найду его, когда вырасту?
– Если б я знала, думаешь, уже не попыталась бы туда попасть? – засмеялась я. – Его трудно отыскать, Гаури.
– Я смогу! – подскочила она. – На прошлой неделе я нашла башмачки под статуей. Только не знаю, как они туда попали.
Я попыталась заглушить смех кашлем. Возможно, их спрятала я. Башмаки матушки Дхины с раздражающими кисточками. И что самое ужасное и оскорбительное – с колокольчиками.
– Ты рассказала кому-нибудь?
– Нет. Подумала, их там апсара оставила. Вдруг она захочет их вернуть и разозлится, если я их заберу.
– И ты решила, что раз нашла башмачки, то и в Иномирье проберешься?
Гаури удивленно моргнула, мол, разве это не очевидный вывод?
– Ну тогда я расскажу тебе, как туда попасть, – посмеиваясь, согласилась я.
Если честно, в сказках об этом не было ни слова, но Гаури смотрела на меня с такой надеждой, и я подумала: какой вред в том, чтобы чуть подтолкнуть ее воображение?
– Отправляться туда нужно в ночь новолуния, когда существа наиболее слабы. Иномирье находится по другую сторону лунного луча и под сотней лепестков лотоса. Оно в том самом промежутке между сном и явью, когда у тебя уже слипаются глазки…
Гаури приглушенно зевнула и сонно посмотрела на дверь:
– Я обязательно туда попаду.
– Правда? – Я обняла ее одной рукой. – Тогда и меня с собой возьми.
– Возьму, диди.
Голос ее уже потяжелел от дремоты, но тело все еще было напряжено. Я знала, что Гаури пытается не заснуть, растягивая минуты, когда мы можем вот так полежать рядышком. Но мы обе понимали, что ей пора уходить.
– Мы еще увидимся? – тихо спросила сестренка.
– Да.
Она помолчала.
– В этой жизни?
Я повернулась к ней лицом:
– В каком смысле?
– Матушка Урваши говорит, что если я буду плохо себя вести в этой жизни, то в следующей вернусь козой. Значит, есть еще другая жизнь. – Не глядя на меня, Гаури сосредоточенно скручивала подол ночной рубашки. – Так мы увидимся снова, прежде чем я превращусь
Индийский творожно-сливочный десерт.
