хотя и очень медленно, но всё же неуклонно ослабевала в людях, если только не брать во внимание периоды массовых обострений.
Обострения, в основном, провоцировали, для этого под видом святынь из каких-то далёких мест, поражённых теми же болезнями, привозили истлевшие человеческие останки. Среди полых людей с ярко выраженной религиозной зависимостью был необычайно распространён культ мёртвых тел. Истлевшие тела особенно рьяных почитателей бога было принято выставлять напоказ, зрелище, конечно, не из приятных, но полые люди готовы были не только лицезреть, но даже и целовать их, в надежде исцелиться от геморроя или получить вечную жизнь.
Чтобы не возить тела целиком, и чтобы как можно большее количество полых людей имело возможность прикоснуться к ним, тела часто расчленяли. Разложив кисти и ступни по сумкам и чемоданам, их возили из одного отдалённого места в другое, и всегда это сопровождалось массовым психозом. Горожане бросали все свои дела и выстраивались в длинные очереди, в которых простаивали часами и даже сутками, чтобы поцеловать какую-нибудь святую кость или палец. В тех случаях, когда мёртвых тел всё-таки не хватало, в ход шли предметы одежды, которые когда-то были на этих телах, да и вообще любые предметы, якобы принадлежавшие, всем этим праведникам и чудотворцам, даже если они напоминали какие-то очень древние бытовые отходы. Считалось, что всё это обладало невероятной сверхъестественной силой, обнаружить которую, впрочем, в любом случае невозможно, потому что для этого нужен специальный сверхъестественный прибор.
В распоряжении служителей городского культа имелись также волшебный огонь и вода. Считалось, что от разбрызгивания повсюду этой воды и произношения специальных заклинаний, волшебными свойствами от неё наделяются и предметы, на которые она попадает. Так однажды какой-то жрец окропил болото, в которое, как позже оказалось, впадали городские стоки, и все принялись пить из него, чтобы набраться сверхъестественных сил и просто излечиться, поскольку не без оснований в городскую медицину верили меньше чем во всё это колдовство, но в этот раз вода почему-то не сработала, вернее, сработала, но наоборот. С огнём пока эксцессов не было, но когда-нибудь эти фанатики обязательно что-нибудь сожгут.
Парадокс заключался в том, что для того, что бы жить вечно, нужно было сначала умереть, а для того, что бы ни в чём не нуждаться после смерти, нужно было всю жизнь страдать и испытывать нужду, в то время, как сами жрецы и набожные избранные жили, не отказывая себе ни в чём, как будто это и есть их первая и последняя жизнь. Но даже и это не рождало в полых людях каких-либо подозрений. И хотя, считалось, что после смерти восторжествует справедливость, и вообще, всё будет хорошо (разумеется, для тех, кто регулярно посещал культовые заведения и оставлял там часть своих сбережений), почему-то никто, особенно не торопился на тот свет, и когда представлялась возможность убраться отсюда, даже самые набожные из набожных цеплялись за свою никчёмную
