заметно, а потом всё стремительней, пока не превращались в пыль или ничем непримечательный хлам, которым обычно завалены наши тесные плохо проветриваемые квартиры.
Но это не останавливало нас, ведь стремление обладать было нашим единственным стремлением, а наши вещи и были мы сами.
Ну вот, теперь вы имеете некоторое представление о том извращённом мире, в котором я жил. Глядя на всё это нужно перестать думать, чтобы не сойти с ума, и большинство людей, так и поступали, но если вы полагаете, что я сгущаю краски, и на самом деле всё не так страшно, поверьте, я значительно смягчил картину, не сказав многого. На самом деле, всё гораздо хуже, и я не знаю какие лекарства нужно принимать, что бы полюбить всё это.
Жизнь устроена так, что с самого начала всё решают за нас, но если бы это было возможно, я подал бы в суд на своих родителей за то, что они произвели меня на свет без моего согласия, которого я бы просто не дал, если б имел хоть какое-то представление о том, что меня ждёт.
__________
В моей голове опять что-то поселилось, мне стали сниться тревожные сны. Всю ночь я шёл по пустыне, и мои карманы снова были полны песка. Но чтобы получить рецепт, нужно было идти к врачу, и признаться ему в том, что я спал без беруш, и, вероятно, что-то опять заползло мне в голову. Это был странный человек, он всё время курил и не верил ни одному моему слову, но таблетки выписывал.
Я вытряхнул песок, сел на лавочку и закурил. Мимо проходили неразличимо одинокие люди, и они были пятна. Мир вокруг нас был туманным, и туман скрывал нас друг от друга. Лишь приближаясь, мы обретали очертания, что бы потом снова раствориться в тумане, и так было со всей окружающей нас действительностью. Мы жили на ощупь.
Меня вновь стало охватывать беспокойство, как это происходило со мной всякий раз, когда я выходил из дома. Мне казалось, что я не смогу найти дорогу обратно в этом лабиринте одинаковых домов и стен, и я стал вспоминать весь свой путь, но не был уверен теперь, туда ли я повернул на 3-й безымянной улице…
__________
Время от времени она приходила ко мне, появляясь, как и всё, из тумана. Это была однообразная и, по большому счёту, ненужная нам обоим связь. Она всё время что-то требовала от меня и, как все до неё хотела, что бы я перестал быть собой, потому что став кем-то, я бы мог, по крайней мере, её содержать. Она хотела сделать из меня кого-то, кто на самом деле и был ей нужен. Её не интересовало то, что болело во мне, и было бессмысленно объяснять ей всю безысходность и катастрофичность моего положения. Она была человеком из другой пустыни, неспособным понять моих противоречий, и всерьёз полагающим, что это можно просто выбросить из головы. Наши тела наслаждались друг другом, но это были не мы.
Когда-то я и сам верил в то, что должен стать кем-то. Для этого я долго учился, и все мои учителя настойчиво учили меня этому. Общество делало из меня того, кто был ему нужен, и я успешно им становился,
