style="font-size:15px;"> Длинные черные машины выезжали из Боровицких ворот Кремля. В одной из них ехал Сталин.
Там, где кончался город и Дорогомиловская улица переходила в Минское шоссе, машины устремлялись в левую, параллельную аллею.
Над въездом в нее висел «кирпич» – уличный знак, воспрещающий движение какому-либо транспорту.
Черные машины на повышенной скорости мчались по аллее, затем сворачивали налево, в другую аллею, перпендикулярную, затем – направо, в третью, ведущую в гору…
Подъем заканчивался у высоких деревянных сплошных ворот с «глазком». Они раскрывались при приближении машин так, чтобы те могли въехать без минуты промедления.
Здесь, вблизи Москвы, но вдали от ее шума, за высоким деревянным забором, к которому почти вплотную примыкал густой лес, стоял деревянный дом, в котором Сталин последние годы проводил каждое утро, каждый вечер и каждую ночь.
…В ту ночь он, как обычно, работал до половины третьего, сидя за длинным обеденным столом, один конец которого, заваленный бумагами и газетами, обычно заменял Сталину стол письменный.
Таков был его привычный рабочий распорядок – около трех часов ночи Сталин переходил в маленькую комнату, стены которой были точно такими же, как и в его кремлевском кабинете, – фанера, отделанная под мореный дуб, и выше – линкруст, – и ложился спать на софе, превращенной на ночь в постель. Рядом, на столике, стоял телефон – кремлевская «вертушка», но в это время ночи он им обычно не пользовался.
Он спал долго – часов до одиннадцати-двенадцати дня, затем вставал и шел в расположенную в саду беседку. Туда приносили завтрак, газеты и утреннюю почту.
В два часа дня черные машины выезжали из ворот кунцевской дачи. В одной из них – никто не знал, в какой именно, – Сталин.
Машины мчались по привычному маршруту и исчезали в Боровицких воротах Кремля.
Таков был распорядок дня Сталина, и поэтому он был обязателен для всех, с кем он общался или мог общаться, – для членов Политбюро, наркомов, военачальников.
Таков был этот распорядок и в субботу двадцать первого июня 1941 года.
…В половине третьего ночи Сталин пошел спать. Получасом позже лег в постель и невысокий, грузный генерал, начальник Управления охраны.
Свет в окнах погас.
Когда в комнате начальника охраны раздался телефонный звонок, генерал услышал его не сразу. Он уже в течение многих лет привык к тому, что, когда Сталин ложился спать, время как бы останавливалось для всех. Никто из знающих его привычки не решился бы звонить сюда в это время суток.
Поэтому генерал спал крепко, а проснувшись, не сразу сообразил, что звонит именно телефон. Он недовольно поморщился, протянул руку к выключателю, зажег свет и посмотрел на часы. Стрелки показывали десять минут пятого. Со смешанным чувством недоумения, любопытства и желания отчитать звонившего в этот неположенный час начальник охраны снял трубку и недовольно спросил:
