поморгала, но не нашлась, что возразить. Дружной маленькой компанией мы отправились на поиски ребенка.
А места для поисков хватало – дом Лазаревых был просторным, с множеством комнат самого разного назначения.
Первой нам попалась бильярдная – очевидно, покойный банкир был фанатом снукера. Марина заглянула под стол, но никого не обнаружила, и мы двинулись дальше. Просторная столовая, видимо, давно не использовалась по назначению – крахмальная скатерть посерела от пыли, стулья были придвинуты вплотную к тяжелому дубовому столу, шторы на окнах наглухо закрыты, отчего в помещении царили сумерки.
Впрочем, почти такая же картина встречала нас всюду.
Слой пыли в библиотеке мог смело претендовать на рекорд как «Самый Толстый Слой Пыли В Помещении». Зато следующая комнатка оказалась вполне себе обитаемой – узкая кровать под розовым покрывалом, стопка пухлых романов в мягких разноцветных обложках, ряды косметики на прикроватном столике с зеркалом.
В этой комнате Марина даже не стала заглядывать в шкафы и под кровать.
– А, это Катюхины хоромы, – сквозь зубы процедила хозяйка.
И мы двинулись дальше.
Второе крыло первого этажа порадовало нас громадной кухней. Помещение было напичкано самой современной бытовой техникой, и оформляла его явно не Марина, а приглашенный дизайнер по интерьеру.
Я представила, как всего несколько лет назад банкир Лазарев любовно выбирал все эти сверкающие штучки и мечтал, что молодая жена будет хлопотать по хозяйству, и мне стало грустно.
Марина Эдуардовна наверняка не заглядывает сюда неделями. Нет, месяцами.
Пятачок чистого пола между плитой, раковиной и разделочным столом показывал, какая именно часть этой сверхсовременной и дорогущей кухни используется по назначению. Да, еще дорожка от двери к холодильнику указывала, где в этом доме запасы пива.
Кухню хозяйка обыскала тщательно – видимо, девочка имела привычку прятаться здесь.
Мы со Сташевичем как могли помогали.
Адвокат вытащил из кармана белоснежный платок, обернул им руку и приоткрыл дверцу чудовищного размера духовки. А я обшарила шкафы по низу, справедливо рассудив, что выше полутора метров дошкольница все равно не заберется.
– Послушайте, – не выдержал адвокат, разглядывая жирное пятнышко на отвороте своих безупречных брюк, – может быть, девочка просто в своей комнате? Почему бы не поискать ее там?
Марина откинула упавшие на лицо растрепанные волосы и распрямилась, отдуваясь.
– Нет, Луизка у себя в комнате почти не бывает, – пояснила любящая мать. – Вечно по дому шляется. Везде лезет… кстати, хочу вас предупредить, – хозяйка обратилась ко мне, – знайте, что Луизка все время врет.
– Как это? – удивилась я.
Да, знаю, дошкольники склонны выдавать за правду собственные фантазии и легко говорят неправду, чтобы избежать наказания, скажем, за расколотую чашку… но «все время»?
– Врет, как дышит, – глядя на меня до ужаса честными глазами,
