в Марсельском порту, рядом с тем синеглазым молодым человеком, поддержавшим её тогда открытой искренней улыбкой. Ах, хоть бы интуиция не подвела, и этот юноша и впрямь оказался бы славным и добрым! Тогда… у неё был бы брат. Настоящий. Что ни говори, а в одном оказался прав старик, пытаясь по-своему её приманить: родная кровь есть родная…
Но как бы то ни было – ошибка может дорого обойтись. Надо дождаться вестей от Али.
И думать, думать…
Значит, фея нужна ещё кому-то. Тому, кто пытался дважды её похитить – на постоялом дворе в Роане и в лесу, натравив наёмников. Да ещё и оставив крылатого наблюдателя, погибшего потом от её кинжала… Тому, кто пытался спугнуть её на лугу, как куропатку, заставив выпрыгнуть из высокой травы прямо под ноги охотничьим псам. Тому, кто, возможно, решив подстраховаться и достать её не так, но эдак, узнал о ней всё, что можно, разыскал О’Ши и подсказал, где разыскать фею, что поможет осуществлению мечты всей его жизни… О, эфенди занимался с ней не только науками и языками, он ещё рассказывал об интригах и заговорах, о сложных многоходовых партиях, разыгрываемых на досках королей и султанов, их тайных служб, визирей и министров… Со стороны можно было порой даже восхититься хитросплетениям замыслов, играм умов; но Ирис и думать не могла, что сама однажды угодит в подобную паутину. Однако теперь ничему не удивлялась.
…Захлопали, застучали снаружи двери келий, послышались тихие голоса. Час молитв закончился. Сёстры-монахини расходились по своим послушаниям, не подозревая, какая нешуточная битва разгорелась недавно совсем рядом, за монастырской стеной. И слава Богу, что не знали, и что сестра Агата по-прежнему подрёмывала в сторожке. Когда разбираются меж собой маги – лучше, чтобы люди держались подальше.
Но снова в сердце заползает страх, как тогда, в роще…
…Это сейчас она знает, что ужас, захлестнувший её волной при виде безобидного луга с одуванчиками, пробудился под воздействием злой волей извне. А тогда ей было не до мыслей, хотелось бежать, куда глаза глядят, спрятаться; да хоть в землю зарыться! Если бы не Тук, вовремя перехвативший её возле ручья – она давно бы мчалась по дороге… да сама не знает, куда, лишь бы как можно дальше.
– Расскажи. Расскажи, дочь моя… – тихо твердил он, гладя её по голове. – Легче будет, как выговоришься…
Странно, но в тот момент ей показалось, что это сам мудрый эфенди её утешает. Должно быть, потому она и не заметила, как выложила ему всё – сперва сбивчиво, потом, приходя в себя, более внятно, но всё же торопясь излить то, что много лет копилось в потаённом уголке души, о чём она ни разу ни говорила. Слова так и лились потоком, но главное, что она ни разу больше не запнулась, хвала Аллаху и Всевышнему, а ведь успела порядком напугаться, что проклятое косноязычье вернулось.
И снова она видела гаремный двор, и падающее тело Айше, и ручку маленького братца, недвижимую, со сведёнными пальчиками и посиневшими ногтями и с подаренным маленькой Ирис браслетом из ракушек. Опять суровые воины – уже не продажные
