за приданым, завязшим в долгах: на что-то надо было пускать пыль в глаза свету! Третий вообще не собирался жениться, а намекал на звание «сердечного друга и хранителя девичьих тайн», и даже был бит крепкой дубовой тростью папенькой-графом и ославлен на всю столицу… Не единожды юная Камилла, ныне Констанция, добрым словом помянула советы мудрой матери. Возможно, потому-то сейчас, глядя на Ирис, она не смогла отделаться формальным дружеским увещеванием. А самое главное – не стала порицать.
– В любви, как таковой, нет греха, – сказала мягко. – Грешно – играться в неё, или, того пуще, топтать чужие чувства, причиняя другому страдания. Но как разобраться, любишь ли ты или просто желаешь любить? Грань между этими состояниями души настолько тонка, что и зрелый человек не сразу разберётся в своих чувствах, а уж юная девушка, неискушённая, неопытная – и подавно.
Пристроившись на скамеечке возле кресла, Ирис с обожанием взглянула на неё снизу вверх. Что-то было в матушке Констанции… притягательное, заставляющее улыбаться каждый раз, едва услышав её спокойный голос, увидев лучистые глаза. Она дружит с русалкой? Не удивительно. Женщины с такими глазами укрощали тигров и львов, выпущенных Нероном для растерзания христиан на аренах Колизея.
Аббатиса ласково провела по пышным рыжим кудрям девушки, не стесняемым послушнической накидкой.
– Ты хороша, знатна, богата… Правда, титул у тебя странный – ненаследная принцесса, больше условный… Но неважно: твоё золото, статус свободной вдовы и экзотичная красота заставили встрепенуться сердца многих: и восторженных юношей, и зрелых мужей. Скажу тебе без обиняков: охотников за приданым и за блестящей партией хватает как среди первых, так и среди вторых. Уже сейчас Лютеция бурлит от слухов и предположений: кого ты выберешь? Опасаюсь, что, едва твоё местоположение раскроется, нам придётся выдержать настоящую осаду; ну, да ничего, справимся… Но ответь откровенно на первый вопрос, приходящий на ум мне, как женщине, хорошо познавшей свет: не является ли твой капитан таким же охотником за богатой вдовой?
…А, ты опускаешь голову, но я-то вижу, каким негодованием вспыхнули твои прелестные глаза! Разумеется, эти гнусные мысли о приданом не могли посетить твоего избранника… или пока лишь воздыхателя, ибо он, наверняка, сам и богат, и имеет вес в своём обществе. Вижу, что так. Но разве ему не лестно – получить в подарок от судьбы такую гурию, красавицу, из-за которой не жалко сломать копьё или меч на турнире и пролить несколько капель крови и бессчётные бутыли чернил? Скажи: как хорошо ты его знаешь? Ведаешь ли его характер, предпочтения? Жесток он или мягок? Как ведёт себя с низшими и с теми, кто выше него? Каков он с женщинами? И – не считай нас, франков, невеждами, нам известно, что в Османии нередки случаи, когда свободный и состоятельный мужчина имеет нескольких наложниц, и Джафар-ага, уверена, не исключение. Расстанется ли он с ними? Сочтёт ли нужным вообще обсуждать с тобой эту тему? А если нет – сочтёшь ли ты нужным вернуться в ту жизнь, от которой – не хочу сказать, что сбежала, но… Всё же это прошлое, дитя моё. Ты не
