закаменел за рулём, а я приготовился к самому худшему. Если он так нагло разговаривал с ментами, то с обыкновенным майором…
Бандюганы подошли к машине и зловеще рассмеялись: – Глянь… глянь-ка… Гы-гы-гы… инвалид…
Посмеявшись, подошли с левой стороны и с интересом и удивлением стали рассматривать повреждения на «Запоре».
– Ни фига себе, вот тебе и «Запор»… Да у него только чуть-чуть, а у нас чуть ли не пол бочины.... Смотри, правду говорят, что на советских машинах железо качественней и толще. Броняяя… Во, блин, даже зеркало не снесло… – обсуждая в таком духе, громилы заглянули в кабину и внимательно оглядели нас.
– …А я того майора знаю, – обрадовался крепыш, – даже помню, что он командир танкового батальона.
Все переместились к моей дверце и у меня обречённо мелькнула мысль: – Значит, меня будут бить первым…
Крепыш постучал костяшками пальцев в стекло: – Командир, опусти…
Я энергично и с надеждой закрутил ручку опускания стекла, как это не парадоксально, но пострадавшая сторона вела себя довольно миролюбиво.
– Ты, наверно, с 32го военного городка? – Крепыш наклонился, опёршись локтями на дверцу, глядел на меня.
– Да, а что?
– Да нет, ничего. А это что за инвалид рулём? – Водитель кивнул на Григория Ивановича, изображавшего из себя статую «Каменный гость».
– Это замполит полка.
– Нормальный хоть мужик?
– Нормальный…
– А чего он молчит?
– Думает… наверно…
Крепыш отлепился от моей дверцы и вместе со всеми обошёл машину спереди и также вежливо постучал в стекло водительской дверцы. Григорий Иванович, вдруг очнулся и лихорадочно закрутил ручкой бокового стекла.
– Да…, – испуганно проблеял замполит.
Крепыш улыбнулся, помолчал и спросил: – Ну и сколько у инвалида в кармане денег?
– Две с половиной тысячи, – вновь проблеял замполит, а у меня захолонело сердце.
– Начинается… – сверкнула в голове.
– Давай их сюда.
Григорий Иванович засуетился, стал судорожно шарить руками по карманам и через несколько секунд протянул тощенькую пачечку измятых купюр. Крепыш аккуратно расправил денежные знаки, пересчитал и неожиданно вернул пару банкнот обратно.
– Ты две семьсот дал. На двести обратно… Ладно, инвалид, повезло вам. Езжайте…
Амбалы до этого молчавшие и с интересом наблюдавшие за своим, явно главарём, вдруг возмущённо загудели: – Ты, чё… отпускаешь их? Пусть платят…
Но крепыш резко оборвал своих подельников: – Тихо… моя машина и я решение принимаю… Всё, езжайте, вопрос закрыт.
Григорий Иванович тут не сплоховал, машина завелась мгновенно и так стартанула с места, что я мгновенно вспотел, увидев как щебёнка словно пули полетели мимо оставшихся
