дороги. Теперь самое главное – растопить печь, внутри избушки – минус пятнадцать, как, впрочем, и на улице. Вода в баке на кухне превратилась в огромный айсберг килограммов на 30–40. Прежние жильцы позаботились о ближнем – около печки поленница сухих дров. Все пошло хорошо, и через пару часов у меня в каливе был «Ташкент». Поужинал, помолился и лег спать. Сон был крепок и без всяких «явлений» – это по молитвам батюшки Нестера.
Утро. Молитвенное правило. Встал еще затемно, затеплил лампадки, свечи. В святом углу – иконы Спасителя и Богородицы, нашел много восковых запасенных свечей. После молитв и чтения псалтыри – растапливаю печь, осматриваю полки кухонного шкафа. Небезрезультатно.
На полках нашел сухари, что ж, ими вполне можно забивать гвозди, к тому же они черно-зеленого цвета. Также обнаружил кусочек сыра – времен Ноя. Из продуктов были еще вполне приличные консервы. Сахар рассыпной на столе превратился в сладкий кристалл, как, впрочем, и соль – она превратилась в соленый кристалл. Но это меня не трогало, мой рюкзак был набит «вкусностями» и «ништяками». Наши монахи, несущие свое послушание, в трапезной от Иона и Вассиана сердобольно снабдили меня всем съестным. С удовольствием вспоминаю, как они мне давали продукты:
– Консервы рыбные дать?
– Дайте штук шесть по банке в день.
– Возьми десять – пригодится, пойдем на склад, я еще тебе дам сгущенку и две банки тресковой икры. Что тебе дать к чаю?
– Дайте, отче, печенье.
– На, возьми еще и вафли, и халву. Что еще?
– Мне бы рыбку, я бы ее испек.
– Пошли, выберем…
Так что спасибо братиям, я вполне был с запасом.
Пред генеральной уборкой надо бы переодеться. Так, во что бы? В мое поле зрения попадает подрясник. Какого он века? Да, впрочем, не очень это важно, скорее всего, позапрошлого. На этом предмете одежды было столько заплаток, что было затруднительно определить его первоначальный цвет.
Нашел сапоги на три размера больше. На голову напялил шапку-ушанку, наверняка до меня ее носил красноармеец. Дополняла мой стильный «прикид» безрукавка из овчины, на пуговках, но, к сожалению, на два размера меньше моего. Не найдя зеркала – я расстроился, а ведь так хотелось покрасоваться. Взяв лопату, вышел на улицу. Меня оглушило безмолвие, тихо шел снег. Вид на зимний пейзаж был такой, что только за эту окружающую красоту можно было моей берлоге присвоить полноценные пять звезд отеля. Начал расчищать снег – вырыл траншею к дороге к скиту и туалету. Параметры таковы – глубина в среднем метр и длиной траншея около сорока. На это ушло у меня полтора часа. После такого фитнеса снова любуюсь окрестностями. Передо мной заснеженная чаша озера, окаймленная хвойными и смешанными лесами. В этом царстве снега и света доминировала неподалеку Секирная гора и венчающий ее храм-маяк. Справа виднелись луга под зимним «одеялом», уходящие в перспективу. Сама Исакова
