Неужели он другого способа не придумал бы? Да ты посмотри на него! Он же помешался от горя. Как вы смеете еще и обвинять его?!»
Ее напористость, выработанная годами битвы с клиентами за обещанный гонорар, смела все их доводы, и армяне нехотя отступили. Им и вправду оказалось не под силу найти причину для убийства настолько вескую, что она перетянула бы жизнь жены и дочери…
«Получается, повезло, – задумчиво сказал молчавший все это время печальный носатый исполин. – Ладно, парень, живи!»
Окончательно убедив и себя, Даша опять схватила Данила за руку и потащила на вокзал. Поискать среди развалин что-нибудь из его вещей ей даже не пришло в голову. У Даши было чувство, что она под обстрелом выводит раненого с поля боя. Какие уж там вещи…
Отдышавшись в автобусе, она покосилась на Данила со страхом: «Господи, что я буду с ним делать?» Почувствовав ее взгляд, он повернул голову и так улыбнулся, что Даше сразу стало стыдно.
– Хочешь спать? – заботливо спросила она. – Ты ведь устал. Положи голову мне на плечо… Я разбужу тебя, когда приедем.
– Договорились, – снова сказал он, как всегда отвечал Сережка, и засмеялся, довольный собой.
Голова у него оказалась тяжелой, и через четверть часа у Даши уже заболело плечо. Все еще стараясь отвлечь себя от мыслей, она с усмешкой попыталась представить, чем может быть забита его голова. Ей вспомнилась детская песенка: «Из чего же сделаны наши мальчишки?» Заполняя собственную голову, поспешно принялась перечислять, придумывая на ходу: «Из пластмассовых скорлупок… Из припрятанных окурков… Из мыльных пузырей… Нет, это скорее годится для девчонки…»
Пытаясь подражать сестре, Даша попробовала взглянуть на всё так, будто была хозяйкой мира, и уверяла себя, что большой обузой этот человек не станет. Она подзаработает денег и поместит его в больницу… Кажется, у Веры был знакомый психиатр… И, конечно, надо заявить в милицию, пусть выяснят, кто он такой. В конце концов, это же их работа! Даше больше не нужно было побуждать себя действовать. Она уже действовала, теперь бы еще перестать бояться того, что она делала. Задремав на несколько секунд, Даша прижалась к теплой макушке сидящего рядом мужчины, а проснулась от того, что Данил молча и неумело вытирал ей лицо ладонью. Его разбудило то, что ее щека стала мокрой.
– Вот черт! – пробормотала Даша с несвойственной для нее грубостью и отвернулась. – Я все-таки разревелась…
– Ты плачешь, – с сожалением сказал Данил. – Я тебе уже надоел?
Она резко повернулась и схватилась обеими руками за его большое лицо.
– Ну что ты! Не смей так думать! Я не такая… Я… Я ни за что тебя не оставлю.
Когда он опять успокоенно затих на ее плече, Даша устало подумала: «Так вот в чем дело… Все тот же застарелый комплекс. Жизнь положить на то, чтобы не стать такой, как мать. Чтобы мой ребенок никогда не почувствовал того, что всё детство чувствовали мы с сестрой – мы ей не нужны. В ее понятие о счастье мы не входим… Я даже не посмела сделать аборт, чтобы не
